— Ее вряд ли, — пасмурно откликнулся Цепеш, не сводя взгляда с кажущегося совершенно расслабленным молодого мага, — А вот что касается этого типа… Какого дьявола тебе здесь нужно?! Опять по заданию Альберта вынюхиваешь?!! Учти, если ты попытаешься хоть что-то…
— Тихо, бессмертный, — лениво прервал его Людовик, — Как я говорил Татьяне, с Альбертом я больше не дружу. Он отобрал у меня игрушку, а я плюнул в его песочницу… Так что теперь я буду дружить с вами, если, конечно, ты все-таки отдашь мне мотоцикл.
— Опять он за свое! — Владислав раздраженно хлопнул себя по бедрам и, резко выдохнув, сел, делая весьма вызывающий приглашающий жест, — Впрочем, я рад, что вы, по крайней мере, судя по всему, сознаете неправильность этого мира. Садитесь.
— Нет, подожди секундочку! — виконт де Нормонд, видимо, не особенно довольный перспективой сидеть за одним столом с не особенно знакомыми ему личностями, негодующе вскочил на ноги, — Как это «садитесь»? Девушка мне крайне подозрительна, а что касается типа, то он вообще похож… — молодой человек неожиданно осекся и внимательнее всмотрелся в родного брата. Говорил и думал Роман всегда одновременно, поэтому остановив речи, он одновременно остановил и мысль, внезапно осознав, каким должно быть ее продолжение.
Он немного подался вперед, повернул голову вбок, вглядываясь во вновь прибывшего искоса, затем отшатнулся и тяжело упал на только что, было, оставленный стул.
— Не может быть… — голос его неожиданно сел; лицо залило то же пораженное изумление, что было на нем в миг первой встречи с тем же юношей после трехсотлетней разлуки, — Ты похож… Но это невозможно, ты же мертв!
— Да нет, Роман, я жив, — Луи тихонько вздохнул и, как-то виновато улыбнувшись, неловко пожал плечами, — Я — Людовик, твой родной младший брат. Я жив, вполне здоров, немного подрос, повзрослел, готов на подвиги и действия, и даже, может быть, способен прочистить твою память от засоров. Здравствуй.
— В моей памяти нет засоров, — огрызнулся виконт, всматриваясь в собеседника все более и более недоверчиво, — В ней есть только непонятности. Последний раз я видел тебя четырнадцатилетним мальчишкой, но у меня такое ощущение, что я уже общался с тобой… таким. И эта девушка! — он взмахнул рукой в сторону осторожно протискивающейся к месту для сидения Татьяны, — Я готов прозакладывать душу, что видел ее раньше, но я не помню где, когда и почему! Уже начинаю подозревать себя в сумасшествии, потому что готов поверить Владу.
Цепеш устало вздохнул.
— Ну, наконец-то… И, если я прав, то скоро ты почувствуешь себя еще более сумасшедшим, потому что эти ребята подтвердят мои слова. По крайней мере, в Татьяне я уверен точно.