— Ну да, мотоцикл-то он усмирить сумел, — хмыкнул Людовик и, поведя плечами, ненавязчиво сбросил руки Романа, — Но говорит он правду — если хочешь, я могу доказать это. Мне не составит труда если уж не вывернуть мачту, то переломить ее в нескольких местах.
— Не суди по внешности, сынок, да не судим будешь, — голосом древнего старца проскрипел виконт и, широко ухмыльнувшись, легко шагнул вперед. Его качка судна тоже, вне всякого сомнения, не угнетала.
— Итак… когда поедем?
Андре несколько секунд сверлил его взглядом, очень тяжелым и очень красноречивым взглядом, а потом вздохнул и, сдаваясь, обреченно опустил голову.
— Чувствую, путешествие нам предстоит веселое… Если из-за вас я разобью судно — клянусь, сам вас под килем протащу, да там и брошу на корм рыбам! Отдать швартовы!
— Если корабль разобьется, на корм рыбам мы пойдем против воли, — вежливо уточнил Людовик и, елейно улыбнувшись, покосился на брата, — Что он сейчас сказал?
Андре стиснул зубы и заодно сжал кулаки.
— Веревку. От кнехта. Отвязать! — каждое слово было выдавлено сквозь сжатые зубы, что придавало им особенную силу. Молодые люди, постепенно начиная понимать, что от них требуется, закивали, поспешно оглядываясь.
Владислав, обнаружив неподалеку от себя крепко привязанный швартов, потянулся, было, к нему, однако грозный рык капитана остановил его.
— На берегу!!
Цепеш закивал, делая вид, что все понял и что запутался лишь по чистой случайности и уверенно зашагал к сходням. Однако, на половине пути остановился и, с некоторой растерянностью оглянувшись через плечо, робко уточнил:
— Извини… а что такое кнехт?
Капитан просто взвыл. Судя по всему, обучение пассажиров основам корабельного мастерства не входило в его планы и, вероятно, совершенно не прельщало бывалого морского волка.
— Я вышвырну вас за борт в первом же порту и наберу нормальную команду! — рявкнул он и, решительно отодвинув в сторону Людовика и Романа, чеканным шагом прошествовал к трапу. После чего уверенно сбежал по нему на пристань и, подавая позитивный пример, освободил один конец швартова, снимая его с тумбы на причале. Засим залихватски свистнул, привлекая внимание к себе и своим действиям и, подняв тяжелый канат в руке, рявкнул:
— Прими трос!
Эта команда, к великой радости капитана, его сухопутными пассажирами была понята верно. Трос, заброшенный его умелой рукой на борт собственного судна, Владислав поймал с блеском, и даже принялся аккуратно сворачивать его в бухту у кнехта на палубе, когда капитан, вновь окликнув его, велел принять еще один конец.