— Похоже, вы были правы — это обычная дурацкая безделушка, — он поднял руку с перстнем и, глядя на опал, продолжил, — Я не чувствую ничего… — голос его внезапно прервался, глаза расширились. Рука, поднятая на уровень глаз, едва заметно задрожала, но Винсент этого даже не заметил. Он неуверенным, каким-то дерганным движением поднял вторую руку и, прижав ее к виску, еще пристальнее вгляделся в опал.
Облака, плывшие по его поверхности, мутились, размывались перед его взглядом, а в сознании мелькали смутные, но становящиеся все четче и четче картины воспоминаний. Их становилось все больше, они неслись огромной волной, грозя захлестнуть, утянуть в безбрежное море памяти, грозя просто уничтожить, стереть личность человека, рискнувшего обратиться к ним.
Винсент шатнулся, отступил на шаг назад, не сводя пристального взгляда с перстня, затем вновь шагнул вперед, медленно сжимая воздетую руку в кулак.
Молодые люди, переглянувшись, в немом ожидании уставились на него. Что-то подсказывало им, что сеанс возвращения памяти, буде он действительно происходил, уже завершен. Но вот… вспомнил ли Винсент действительно, на самом деле все, что должен был вспомнить? Или он обрел какие-то другие, более древние воспоминания? А может, в этом исковерканном мире и перстень с опалом претерпел изменения, и вернул ему такую же исковерканную память?..
— Привет, Татьяна, — хранитель памяти медленно опустил руку и, глянув на девушку, широко улыбнулся, — Давно не виделись, еще с нормальных времен.
— Винс… — Татьяна, сама расплываясь в улыбке, прижалась к прутьям решетки, — Винс! Как же я рада видеть тебя… слышать… знать, что ты опять меня знаешь!
— Ну, тебя-то я, безусловно знаю, родственница, — мужчина кивнул и, сунув одну руку (ту самую, на которой было кольцо) в карман, медленно перевел взгляд на Людовика, — Но вопросы мои еще не исчерпаны. Что здесь делает этот тип? Как ты вообще ухитрилась с ним связаться, что… что за чертовщина происходит?
— Приятно слышать умные вопросы из твоих уст, — Луи сверкнул широкой улыбкой и, отступив на шаг от клетки, склонился в вежливом поклоне, — Сейчас я все тебе…
— А я не тебя спрашивал, — хранитель памяти безмятежно пожал плечами, — С тобой мне общаться неприятно, парень. У тебя глаза злые.
Молодой маг на несколько секунд лишился дара речи. Подобных заявлений, подобных наездов на свою вельможную персону он, вне всякого сомнения, не ожидал, поэтому как реагировать на них, нашелся далеко не сразу. Впрочем, и реакция его, будь она придумана, сильно бы запоздала, ибо Винсент не преминул продолжить разговор.