В помещении что-то с шумом рухнуло. Завыло.
А затем оба человека бегом рванули вперёд, да так, что снайпер едва скальп себе не содрал...
***
Андрей и Дмитрий спали, закутавшись в рваные куски старых армейских одеял. Я, хотя и устал как проклятый, всё никак не мог заснуть. Не знаю почему. Я вообще старался не спать. Мало ли какая галлюцинация посетит меня на этот раз?
Я так и не понял, как именно действует на меня введенная Германовым сыворотка. Почему меня посещают галлюцинации? И почему, черт возьми, я каждый раз что-то «приношу» оттуда? Как это объяснить? Ни Серов, ни Трубников не дали мне и половины тех ответов, на которые у меня были вопросы.
- Макс! – вдруг раздался тихий голос Кати.
- Что? – задумчиво ответил я.
- Как думаешь, мы выберемся отсюда?
- Хотел бы я сказать что-то типа: непременно, или обязательно.
- Но?
- Но в такую задницу как эта, мы ещё никогда не попадали. Ни одно из тех мест, где мы уже бывали и рядом не стояло даже с «Астрой», не говоря уже об этом богом забытом месте.
Катя промолчала.
- Знаешь, а ведь когда мы отправлялись искать ракетный комплекс советской Минобороны, никто из нас даже и представить не смог бы всего этого, – устало произнёс я и усмехнулся. – А оно вон как получилось. Прямо сюжет для фантастической книги. Все диггеры Москвы роются, ищут законсервированное Метро-2, а оно на фоне всего этого места так – детская песочница.
- Если выберемся, нужно рассказать обо всем. Всем и обо всем.
- А как по мне, так наоборот лучше этого не делать. Представляешь, что будет, когда горе-диггеры, наткнуться на крыс и червей? Да половина из них даже в армии не служила, а другая половина от страха в штаны наложит. Есть, опытные парни, но их единицы. А кто лазит в одиночку без страховки, тоже такого наверное насмотрелись... И трупы, сатанисты...
- Неважно. Все это неважно. Выберемся – об этом месте никому нельзя говорить. Пусть все останется, как было.
- Если выберемся! – раздался недовольный голос проснувшегося Дмитрия. – У меня вот чувство, что мы тут навсегда останемся. Над нами около ста метров земли и несколько уровней монолитного бетона.
- Я думаю только об одном, – тихо произнес я.
- И о чем же?
- Как бы этот профессор чего не натворил.
- В смысле?
- В прямом. Я что-то утратил доверие к людям науки. Слишком много им позволено. А если и не позволено, то они сами себе позволяют. И слишком много ошибок допускают. Особенно здесь.
- Ты это о чём сейчас?
- И о себе в том числе. Как думаешь, зачем этот старик Германов накачал меня своей сывороткой?
- Честно, не знаю...