Через несколько минут стало немного легче.
Достав из рюкзака флягу с прохладной водой, я сделал пару глотков.
Пока я прислушивался к странным ощущениям, сам того не замечая, глаза сами начали осматривать окружающее пространство. В слабом свете я, конечно не без труда, увидел огромное тёмное помещение. Источников света здесь практически не было. Лишь какое-то большое светящееся изнутри табло из грязно-белого стекла с частично стёртой красной надписью. Оно висело у стены справа. Левее него была различима какая-то внушительная конструкция, похожая на очень широкие гермодвери. Разумеется, они были закрыты.
Позади меня неожиданно раздался чей-то громкий стон и почти сразу радостный возглас Костолома.
- О, надо же! Сынок Штрасса очнулся! Ну, вылезай урод, чего уставился?
- Что? - голос был жалким, полным страданий. - А! Нет! Убери руки, сви-нья...
Раздался необычный звук, поразительно напоминающий тот, при котором кулак врезается в челюсть.
- Ой! Я такой не аккуратный, – ухмыльнулся Костолом, бесцеремонно вытаскивая из перекошенного лифта бывшего командира наёмников. - Ты уж прости. Ну ладно, не хочешь сам - я помогу!
Звук удара повторился.
Через несколько секунд здоровяк, прямо так, волоком за ногу притащил и бросил его рядом со мной.
- Макс, присмотри за этим козлом! Вдруг, натворит чего-нибудь... А я пока остальных из лифта вытащу.
Я посмотрел на помятого Антонова, который что-то недовольно ворчал. У него под правым глазом уверенно наливался огромный лиловый фингал.
- Ну что, Антонов? – спросил я. - Я ведь чувствовал - ты не тот, кем пытаешься казаться. И как тебя в действительности зовут?
- Иди на хрен! – морщась от боли, с презрением ответил разъярённый Штрасс.
- Понятно! - усмехнулся я. - Так и буду тебя называть.
Я демонстративно вытащил из кобуры пистолет, с несколькими оставшимися патронами, затем приподнялся и отполз влево на пару метров. Достав из рюкзака упаковку таблеток Дока, я вытащил одну и бросил в рот. Затем прислонился спиной к влажной бетонной плите и окинул взглядом шахту с застрявшим в ней лифтом.
Она представляла собой четыре толстые металлические колонны, скреплённые продольными и поперечными балками. Вся она, от низа до потолка, была затянута мелкой металлической сеткой. Внутри шахты, на специальных направляющих, лифт перемещался вверх и вниз. Шахта уходила в прорубленную прямо в скальном массиве широкую расщелину.
Тяжёлая кабина лифта была подвешена на два ржавых стальных троса – оба сейчас были оторваны и рваными распушёнными огрызками торчали в разные стороны. Из-за взрыва гранаты – а это, судя по всему, была именно она – кабина сорвалась с направляющих и в относительно свободном падении, то и дело цепляясь углами за колонны и балки, рухнула вниз. До дна она не долетела – намертво застряла на высоте чуть более метра, перегородив всю шахту. Но, даже учитывая этот факт, оказавшимся спасительным, мощный удар, настолько сильно встряхнул находящихся в лифте людей, что практически все они лишились чувств.