После того случая мы с Изуми цапались почти каждый день. Моя гордость была просто растоптана, когда к концу первого месяца я смог только один раз ее ударить.
Совместные тренировки со мной делали и ее сильнее. Даже если я оттачивал свои умения и достиг уровня Эспера второго круга к десяти годам, Изуми уже стала «Графом».
В какой-то момент я даже подумывал затащить ее в «темный переулок», и показать какими они бывают, настоящие бои насмерть, где ловушки и грязные приемчики могут и должны применяться.
Но я передумал. Даже в прошлом мире я не был таким зверем, чтобы убивать неповинную девочку лишь по своему эгоизму.
Драться мы перестали только к двенадцати годам, и к тому моменту я так и не смог ее ни разу победить. Но за это время мой характер претерпел множество изменений — прежде всего я стал более открытым и чуть менее скучным.
Сейчас, думая об этом я понимаю, что это самое противостояние с Изуми стало отправной точкой в изменениях, которым подверглось мое сознание. Но, может мне и не стоит этому радоваться — авось был бы чуть умнее.
Хотя, после стольких лет я, наверное, и не смог бы вернуться к прошлому себе.
Нехотя открыв глаза, я хмуро посмотрел в потолок.
Потом был длинный и изнурительный бой с самим собой — мое сознание пыталось заставить меня принять душ, но тело говорило, что пропустить один акт не так страшно, а вот на часик подольше поспать будет самое оно.
Победу я торжественно отдал телу, и лег обратно.
Но тут в, казалось бы, завершившееся сражение ворвалась подушка, и часа весов сдвинулась. А затем пришел товарищ первой, и так меня начали штурмовать подушковые батальоны…
— Акума-кун, вставай!
Глубоко вздохнув я поднялся и полумертвыми глазами посмотрел на прекрасную девушку.
— Убей меня… — попросил я.
— Хватит дурака валять! — притопнула девушка, чтобы придать своим словам больший вес. — Быстро умывайся и пошли завтракать. У нас не так много времени!
Я предпринял еще одну попытку лечь на кровать и проигнорировать Изуми — а это была именно она, но артиллерийский обстрел подушками продолжился, и я вынужден был признать поражение.
Поднявшись мой взгляд остановился на зеркале.
«Андрэ Волак.»
Этой ночью мне снова снился сон о прошлой жизни. И я снова вспомнил ту женщину.
Только она смела так коверкать мое имя — остальные прекрасно понимали мой вспыльчивый характер и не хотели ссориться. Не знаю почему, но я всегда терпел Алую Ведьму и ее издевательства.
«Теперь я бесконечно далек от этого дурацкого прозвища.»
Белые волосы чуть длиннее нормы, и желтые глаза. В прошлом мире такой облик был бы очень странным, вызывающим. А в этом такое норма — чуть ли не каждый третий японец имеет белый цвет волос, и каждый пятый желтые глаза.