23. Сумасшедшие с осьминогами
Барбарелла смотрела на танцующих Пьетро и принцессу. Ну да, кто бы принцессе рассказал, что у Пьетро традиция — выбрать даму, станцевать с ней вольту и потом повести её куда-нибудь, например, в кабинет. Вольту почти никто не танцует, кроме неё, Лоренцы, Анриетты и дочки Пьетро Лукреции, он всем и говорит — нужно только прыгать, я помогу, и что там ещё можно в таком случае сказать? Дама и прыгает, ну, как может, то есть, фактически, обнимается с ним на глазах всего семейства и ревнивой Лоренцы. А принцесса-то не попалась, но кто ж знал, что она почему-то умеет двигаться под музыку гальярды и прыгать в вольте? Она ж его загнала, как коня на долгом галопе!
Барбарелла захихикала и спрятала лицо на плече Гаэтано. Пусть лучше думают, что она хочет поцеловаться с мужчиной, а она и правда хочет, чем что она смеётся над Пьетро!
— Я чего-то не понял? — тихо спросил он.
— А что ты понял? — тем временем, музыка закончилась и танцоры кланялись друг другу.
— Он так странно пытается подкатить, да? — усмехнулся Гаэтано.
— Э… да, — она не сразу сообразила значение слова. — Только вот…
— Что? — его глаза тоже заискрились.
— Наш сегодняшний охранник Паоло сказал мне одну фразу, она очень подходит, как я думаю.
— И?
— Пьетро обломится, — пожала она плечами.
— Стопроцентно обломится, — рассмеялся он. — К донне Элоизе бесполезно подкатывать. И если она танцует, она только танцует, и ничего больше. Даже если монсеньора рядом нет, а уж если он с неё глаз не сводит, как сегодня, то и вовсе.
— Ничего, Лоренца утешит Пьетро, и вообще это не важно.
— Да. Ты танцуешь польку?
— Конечно, но, может быть, дождёмся вальса? Он позволяет быть ближе, — она улыбнулась и тут же опустила взгляд.
В его взгляде вдруг появилась чертовщинка.
— Ближе, говоришь? Скажи, а ваш монсеньор Алессандро умеет вытаскивать из воздуха только те мелодии, которые знает сам?
— Что ты, если бы было так, то все мы бы тут танцевали только старинные балли и бассдансы!
— То есть, ему можно заказать мелодию, и он её обеспечит? — продолжал расспросы Гаэтано.
— Наверное, — Барбарелла растерялась.
Она в самом деле не знала.
— Будь здесь и никуда не уходи, хорошо? — он обжег её ладонь поцелуем и убежал.
Впрочем, недалеко. За стеклянным шкафом с кубками Алессандро стояли двое из его отряда, одного звали Карло, и он был с красивой блондинкой, которая много знала про картины, а второго — Гвидо, он был без дамы, зато во время вальса рассказал, что у него есть кот, совсем молодой, но отличный. Они о чём-то пошептались, а потом втроём отправились туда, где Алессандро разговаривал с Маурицио Донати, нудным типом из конца девятнадцатого века, мужем хохотушки Жермены. И принялись что-то ему объяснять.