Дорожка вела вперед и в темноту, и вдруг как будто впереди её кто-то пересёк. Прошел с одной стороны на другую. Кто-то светлый. Невнятное светлое пятно. По спине пробежал холодок, по позвоночнику, от шеи и вниз.
— Может быть, нужно идти туда? Или наоборот, в другую сторону?
— Пошли, посмотрим.
— А если это не человек? — вдруг прошептала Франческа.
Светлое пятно? Ну да, было же у них в зимнем саду привидение!
— От таких помогает «Отче наш», — уверенно сказал Октавио.
— А ты откуда знаешь?
— Ясное дело — от отца Варфоломея, — рассмеялся Октавио.
Вот ведь, придумала! Не человек. А кто тогда? Да это тот самый охранник их и пугает, наверное. Только вот телефон сел зря. Хотя зарядки в нём оставалось ещё прилично. От холода, что ли? Октавио на всякий случай быстро пробормотал молитву, но ему всё равно было не по себе.
Франческа прижалась к нему всем телом, он обнял её, и таким образом они медленно продвигались вперёд.
— Ой, смотри, оно опять!
Как будто впереди кто-то шёл. Те самые лёгкие шаги — они явно знали, куда надо идти.
Они уже даже не смотрели по сторонам — на очередные вазы и статуи, да и темно было, луна спряталась за очередное облако.
Шаги звучали впереди, звучали… а потом прекратились. Как будто тот, кто шёл, пришёл. Вот только куда?
Через пару минут Октавио и Франческа вышли на круглую площадку, в центре которой стояла хорошо подсвеченная статуя. Ну то есть это не могло быть ничем иным. Белая мраморная статуя. Дама в пышном платье.
Они подошли, и Франческа вполголоса прочитала:
— Гортензия Франческа д‘Омаль, маркиза Донати. Я помню портрет этой дамы, в очень красивом платье. Удивительной сплющенной формы — с одной стороны как будто широкое, а с другой — плоское, не знаю, как так сделать, наверное, там внутри хитрый каркас. Оно было таким розово-лиловым, я ещё подумала, что, на мой взгляд, многовато розового оттенка, с одним лиловым образ был бы более полным. Но так, как есть — тоже красиво. И парик подходящего оттенка, серебристый.
— Парик? — удивился Октавио.
— Ну да. В то время все знатные особы носили парики, такую причёску не сделаешь из собственных волос, сколько бы их не было. Она родилась во Франции, во второй половине восемнадцатого века, вышла замуж за маркиза Донати, и у них родился сын, а потом маркиз простудился и умер от воспаления легких. И она осталась здесь хозяйкой, пока её сын не вырос, она отремонтировала виллу и сделала этот парк таким, как он есть сейчас. Конечно, вся подсветка современная, но лабиринт придумала она.
— Запускала в него гостей и смотрела, скоро ли они выберутся? — нервно усмехнулся Октавио.