И наконец — платье. Серо-серебряное, затканное цветами и бабочками. Оно было, как халат — лиф сшит с юбкой, и застёгивается спереди. Ой нет, не застёгивается. Зашнуровывается. Но сначала нужно было продеть руки в рукава — до локтя, и с тремя рядами оборок-фестонов, каждый край обшит сборчатой ленточкой. Потом расположить юбку поверх других и застегнуть крючок, который скреплял полочки лифа чуть ниже талии. Затем шнуровка — чтобы лиф плотно обхватил корпус. А потом оказалось, что и это ещё не всё, и ещё есть передняя панелька для лифа, вся расшитая чёрными и серебряными нитями — цветы, листики и бабочки. Сверху у панельки была пришита полоска кружева, которая слегка прикрыла очень низко открытую грудь. Панелька крепилась к лифу поверх шнуровки просто на булавках! Просто по три булавки с каждой стороны, и донна Эла уверяла, что ничего не потеряется! Края скрылись под пышными сборчатыми лентами, такими же, как на рукавах и юбке. А расходящиеся полы юбки представляли собой что-то вообще невообразимое — там были фигурно уложены ленты разной ширины — и присобранные, и плиссированные, и с цветочками, и с бабочками, да, прямо с небольшими объёмными цветами и бабочками серебристо-серого цвета.
Донна Эла приколола на лиф брошь — бриллиантовую бабочку, и в серьгах у неё похожие бабочки, только маленькие, на цепочках, казалось, они трепещут и машут крыльями.
— Практика показывает, что красить губы сейчас может оказаться рано, — заметила донна Эла, подправляя что-то в своём совершенном макияже. — Девы, вы готовы?
— Давно, — рассмеялась Кьяра. — Даже Франческа. А Джованнина и вовсе уже убежала, она очень переживает за свои бедные картины, только вот почему они бедные? С ними же все в порядке…
Франческа же некоторое время назад захлопнула свой неизменный ноутбук и теперь безмолвно таращилась на донну Элу. Неужели нашла ещё одно платье, которое захотела примерить?
Тем временем донна Эла открыла дверь наружу и кому-то что-то сказала. Кто-то ей ответил, а потом вошёл дон Лодовико и несколько секунд на неё просто смотрел. Потом спросил, где её лучше фотографировать, здесь или на вилле Донати? Она оглядела разгром вокруг и ответила, что, наверное, там.
Заглянул Октавио, увидел донну Элу, сделал огромные глаза, выдохнул и вежливо её приветствовал. Подошёл к Франческе, поцеловал ей руку и увлёк наружу.
И только тогда на пороге появился монсеньор. Истолковать его улыбку Кьяра бы ни за что не взялась, но взгляд его на донну Элу был совершенно определённым. Он смотрел на неё и улыбался, и донна Эла тоже смотрела на него и улыбалась.