– Полагаю, кто виновник ваших бед, вы тоже не знаете?
Сальма тяжело сглотнула. Этому мужчине не стоит рассказывать о внутрисемейных распрях.
– Не знаем, – солгала она и, стараясь скрыть волнение, ринулась в наступление: – Так что с отцом Ладира?
Олафар хмыкнул, но продолжил:
– Среди людей не так много разнотипных магов, но браки между ними случаются. И дети тоже бывают. Обычно в таких малышах два магических начала.
Остановился и снова заключил Сальму в объятия. Она уткнулась носом в его грудь, вдохнула аромат лимонно-грейпфрутовой свежести и прикрыла глаза. Как же хорошо…
– Проклятье в любом случае может воздействовать только на одно из начал, – продолжил кавалер, и чародейка постаралась сосредоточиться. Его голос заполнял разум, но смысл сказанного доходил не сразу: – Не хуже меня знаешь, это прежде всего влияние на конкретную силу. Если начать использовать магию другого родителя, то проклятье ослабнет. Это будет как дополнительная помощь извне.
Олафар вздохнул и сжал Сальму сильнее.
– Чувствую себя мальчишкой… Кровь стучит во всех частях тела.
Она потерлась носом о его грудь. Мысленно призвала разум к порядку. Как бы ни было хорошо рядом с мужчиной, надо собраться и подумать о сыне. Выяснить все до конца.
– Разве могут в одном маге уживаться силы разной природы? – нахмурилась, припоминая все, что знает на эту тему. – В наших книгах написано, что ребенок наследует дар одного из родителей.
– Не знаю, что написано в ваших книгах, – хрипло выдохнул Олафар, – но я чувствую в мальчишке другой дар, не похожий на ваш. А еще чувствую, что проклял паренька тоже кто-то из семьи. Так что изучение отцовской магии пойдет ему на пользу. Даже просто общение с отцом и то сгодится.
Сальма поспешно спряталась у него на груди. Снова стало стыдно. Кровь глухо застучала в висках. Тук-тук-тук… Того мага еще поискать. Не пошлешь же гонца к королю с просьбой задать всем пикантный вопрос: были ли они с женщиной летней ночью восемь лет назад? Да и не все готовы ответить честно. Мало ли какие обстоятельства. Жаль, что она ничего толком не помнит. Только горячий шепот и жадные ласки.
– Не хочу к храму, – подытожил Олафар, – хочу свести тебя с ума.
Скользнул рукой по спине, погладил шею, прихватил Сальму за подбородок и снова коснулся губ поцелуем.
Чародейка застонала в голос. Его ласки отнимали разум и пробуждали инстинкты. Рождали жадное нетерпение и бесстыдное желание. Словно сам морской бог решил показать, насколько ничтожны все попытки управлять собственной природой. Сальма подставляла шею под поцелуи, кусала губы и жаждала только одного: чтобы мужчина не останавливался до самого конца.