Кисти рук полыхали. Вокруг кожи не было облака пара или вихрей, как в мои первые разы практики. Они именно горели, как промасленные тряпки, намотанные на факел. Когда-то в детстве я любила костры, где-то даже читала, что любовь к пламени у человека сохранилась в крови, еще с первобытных времен. Сидя в оранжевом сиянии, я часто засовывала в костер палки, дожидалась, когда кончик загорится, а потом опускала ее вниз и долго любовалась, как огонь ласкает дерево в попытках добраться до верхушки. Вот и сейчас мои руки, так же поглаживало пламя. Струилось по коже вверх к локтям.
Мгновение я просто смотрела не в силах поверить в то, что вижу. А вы себе хотя бы представляли, как горите? Вот и я никогда не думала, что буду просто смотреть на огонь, а не визжать от дикой боли. Потом проснулась моя соображалка и напомнила, что мы в другом мире, а раз мир другой, то и быть здесь может все что угодно, даже нарушение элементарных законов физики. Следом пришлось напомнить себе, что я вроде и не совсем человек, чтобы гореть и при этом страдать. В том, что это именно огонь, пусть и странного цвета, я не сомневалась. Просто подняла ладони на уровень груди и старательно укладывала у себя в голове новую реальность. Да, горим. Да, по-настоящему. И что с того?
Из самокопания и самовнушения меня вывел голос безликого:
— Маулэя, если ты не успокоишься, то просто сожжешь себя! — он повысил голос, не слишком сильно, не перешел на крик, но на меня это подействовало лучше пощечины. Сначала мне стало стыдно, потом обидно, а потом страшно. Он сделал шаг ко мне и протянул руку. — Я могу по…
Что именно он там мог, стало не важно, потому что он застыл на месте. Лицо по-прежнему было овалом, но я готова поклясться, что у мужика шок. Красное пламя успешно добралось до локтя, при этом, совершенно не повреждая ткань платья, что в моей бедной голове вообще не укладывалось. Если это пламя порождаю я, а выходит оно через мое тело, то есть кожу, то как ткань может не гореть? Вот она — загадка века для потомков. Сперва я решила, что воин застыл по тем же причинам, по которым впала в ступор и я, но соображалка отвесила мне смачный подзатыльник.
— Ника, прошу тебя, умоляю! Возьми себя в руки! — прокричала Веорента от двери. Хемах все так же закрывал ее собой и не давал войти.
— Она не может! — догадался гном с нотками паники в голосе.
— О, Велер, я не хочу этого видеть! — заплакала девушка с крыльями и закрыла лицо руками.
Я ошарашено переводила взгляд с одного из воинов на другого, на сурового и решительного Хемаха, на их застывшего наставника, на растерянного Леомера и заплаканную Вео. Смотрела, вглядывалась в лица и не могла понять из-за чего такая паника на лицах, из-за чего такие эмоции в глазах, что любая драма позавидует.