Что ж, это тоже риск, который я так люблю.
Собравшись с остатками сил, вкладываю их в удар локтями, которыми целюсь ему в рёбра. Профессор, сам того не желая, ославляет хватку и, вдохнув поглубже, я наношу ещё один удар в то же самое место. Страх, который я не могу полностью подавить — чёртов инстинкт самосохранения! — мешает думать, что повышает вероятность ошибки. На выручку приходят рефлексы. Тело действует быстрее разума.
Удар. И ещё один. Профессор скрипит зубами, резко выдыхая мне в ухо. Я стараюсь немного присесть и, вцепившись руками в куртку на его плечах, перекинуть его через себя. У меня не хватает сил, чтобы провернуть этот трюк, но зато удаётся окончательно вывернуться из его хватки.
— Ты всё лучше в ближнем бою. — Простая вежливость, которая только раздражает. Стянув парик и балаклаву с головы, провожу по горлу, стараясь уменьшить боль. — Именно этим закончатся твои игры. Их будет двое, а ты одна. — Отступив на шаг, он разглядывает меня со змеиной улыбочкой на тонких губах.
— Разве ты не станешь меня прикрывать? — Слова даются тяжело, хочется прокашляться.
— Нет, Воровка. Я командный игрок, когда ты действуешь по плану. А все твои вольности и игры — на твой страх и риск.
Профессор делает резкий выпад вперёд. От удара в челюсть уворачиваюсь, но следом прилетает ногой в живот. Согнувшись пополам, падаю на колени, корчась от боли.
— Нравится?
Вцепившись в волосы, он тянет меня вверх, заставляя заскулить от унижения.
— Ты не учишься! Ты должна быть лучшей!
Я отпускаю его запястье, в которое вцепилась, пытаясь прекратить эту пытку, и с силой бью ему в грудь. Он разжимает пальцы, и я бросаюсь вперёд. Мне удаётся повалить его на землю. Скрестив руки, он прикрывается от удара по голове. Коленями я быстро фиксирую его руки и приставляю нож к шее. Лезвие не поцарапает его, если только он не повернётся или не бросится на меня.
— Я лучшая, и ты это знаешь! — Встаю на ноги, подхватив с земли парик и балаклаву.
— Тогда зачем ты играешь с огнём? Мы могли бы заняться по-настоящему важным делом, ни на что не отвлекаясь!
Профессор никогда не сможет меня понять.
— Разве я плохо делаю свою часть работы?
Он ухмыляется, отряхивая тёмную куртку от грязи.
— Этого я не говорил. Твоя последняя добыча принесла много денег. — Он подходит ближе и сжимает моё плечо. — Теперь мы можем покрыть все расходы на лечение того мальчика.
У мальчика есть имя, но Профессору плевать. Для него существуют только цели. Даже моего настоящего имени он бы не спросил, если бы впервые мы не встретились в аудитории моего колледжа. Может так, когда все вокруг обезличены, ему легче? Увы, я так не могу.