И, только Магута стоял в стороне и печально вздыхал.
К нему подошёл Круглов и дружески приобнял за плечи:
- Чего печалишься? Дали же отпор «душителям свобод».
- Дали – то, дали. Вот, только, теперь не будет мне тут житья. Сживёт со света меня Боговад. И меня, и семью мою. Не простит такую обиду. Вы уйдёте, а мне как дальше жить?
-Так, пошли с нами. Вот и оружие у тебя есть, и шелом знатный, - витязь поднял с земли, оставленные врагами, меч и булатный шлем.
Мужик немного подумал и, наверное, неожиданно даже для самого себя, решился:
- А, пойдём. У меня и топор боевой есть, и копьё, и кольчужка, правда, коротковатая. Не чета твоей. Да, уж ладно и такая сойдёт. И продовольствия кое - какое наберём. Только надобно будет семью к матушке моей, на лесной хутор завезти. Пока лето, лес прокормит. Они, у меня, умелые. Не найдёт их там чёрный ирод, нет, не найдёт.
Мужчины крепко обнялись. Потом пошли к дому.
Хозяйство у Магуты было большое. Поэтому собирались долго. Из деревни выступили только под вечер. Надо бы было дождаться рассвета, да побоялись, что прилетят воины Боговада.
Впереди, в полном рыцарском облачении, на стройном буланом коне ехал Антон. За ним катилась повозка, в которой расположилась Люся с сестрёнкой на руках. Рядом гордо восседал кот. Потом следовали две телеги, набитые всяким домашним скарбом, мешками с мукой, крупами, бутылями растительного масла. В одну из них был впряжён здоровенный мерин, другую тащила пегая лошадка. На возах сидела вся семья бывшего старосты. Сам он шёл рядом, в кольчуге, перепоясанной верёвкой и мечом, засунутым за пояс. В конце процессии, мыча, брели две коровы и, хрюкая, бежали пять свиней.
Где - то через час въехали в уже сумеречный лес.
- Далеко ли ехать? – Спросил Круглов, пристраиваясь сбоку к мужицкой колымаге.
- Да, нет, вёрст сорок будет. К рассвету доберёмся. Ночи сейчас короткие. Я факелов набрал предостаточно. Нам главное «гнилую топь» благополучно миновать. А, там мы уже, почитай, почти на месте будем.
- Что за топь такая? Неужели придётся через трясину идти? – С тревогой спросил Антон.
- Заковыка не в болоте. Пройдём – ноги не замочим. Дело в деревушке заброшенной, которая аккурат посередь трясины стоит. Слева и справа от неё не пройти Дорога там одна, и идти придётся по этому селенью. Путь там наезжанный, справный. Днём никто из путников на эти полуразвалившиеся хибары и внимания не обращает. Да, вот ночью там не ездят.
- Отчего же народ оттуда ушёл? Чего боятся ночью?
- Поди уж, полвека, как люди покинули те места. А, началось всё с одного случая. Старики рассказывали, что по недосмотру попа тогдашнего, похоронили одного самоубийцу внутри кладбищенской ограды. Ну, похоронили, и похоронили. Не выкапывать же обратно. Но, вскорости после этого, страшные дела стали твориться в том селе.