— Давно, — сказал он, высматривая силует девушки в подвенечном платье.
— Любишь... её? — она сузила глаза, ожидая ответа.
— Больше всего на свете.
— Даже жизни, в которой есть баланс и счастье?
— Даже.
— Странно… Жизнь же так любят в отличие от смерти, коей моя дочь, моя кровь и плоть является, — сузив глаза прошипела власть этого места.
— Я. Люблю. Её. И точка.
— А она тебя нет, — наклонила голову в бок, играя и добивая раздутое ЭГО того, кто ей так сильно когда-то понравился.
Возникла напряжённая тишина.
— Моё отношение от этого ни тогда, ни сейчас к ней не изменить, — она приблизилась к его лицу, посмотрела внимательно, и ушла в свет.
Подол платья Розалины показался вдали.
Я проснулась от того, что меня сильно мутило. Распахнув глаза и будучи готовой встретиться с фаянсом, я поняла, что нахожусь… В каюте!? Я подбежала к окну каюты, распахнула занавеску, а там, сквозь темень, виднелось бушующее море. С дикими глазами я осмотрела комнату и, часто задышав, накинув на себя белый халат, босая, открыла резво дверь… И с силой врезалась в знакомый запах.
Крепкие руки подхватили меня, не дав упасть. Знакомый аромат ударил в лицо, а после обладатель этого парфюма, всё также, придерживая меня за талию, включил свет.
— Иви… Вивер, — с улыбкой проговорил Драгфат, усаживая меня на кровать, в которой я и спала, — Как Вы себя чувствуете? — Драгфат отошёл от меня на безопасное расстояние и сел в кресло напротив.
— Эм… Нормально, — хотя я сильно соврала. Мутило похлеще чем от вокзальных беляшей, — Нам удалось? — я обеспокоенно посмотрела на Драгфата.
— Да, — просиял мужчина, что к удивлению, был не в форме, а в обычных мягких чёрных штанах, чёрной обтягивающей футболке и… кроссовках, — Розалина пришла в чувства и рассказала нам как всё произошло.
— И что сказала? — Драгфат улыбнулся. Какая же она красавица, особенно когда такая заспанная и с лохматыми волосами. Он тянул диалог как можно дольше, не желая лишаться её общества, которое дама его сердца предпочла свести к официальному тону.
— Всё как и говорил Владлен. Розалина шла по коридору, а потом туман. Сквозь который был отчётливо слышен голос Люциана.
— А как же она тогда смогла помочь Лалу, если по сути была мертва?
— Ни жива, ни мертва, — мягко, ласково поправил Драгфат, любуясь, наслаждаясь девушкой напротив, — Она была ровно на границе. И когда отец спросил её про помощь Лалу, та ничего не помнила. Возможно, сама Смерть ей подсказала. А может быть, когда ты на границе, ты видишь, как работают и Жизнь, и Смерть, и знаешь гора-а-аздо больше ответов.