— Ты понимашь, что своим молчанием ты убивашь, убивашь всех нас! Времяня нету!!!
Красивые глаза русалки забегали в панике. Василий требовательно нагнулся к красивому личику, снова вцепившись в локон. Наконец-то решившись, она шёпотом попробовала сказать:
— Своим голосом я потопила целый лайнер! — идеальные переливы голоса, признаться честно, слегка околдовали птицу, но не до дурки с перевязкой.
— Атлична! А теперь надо всего лишь одного мужика! — посмотрел, собрав в кучу глаза, серьёзный Голубь.
Русалка нахмурилась, глядя на Голубя. Это первое существо после сирен, с которым она решилась заговорить после того… Как потопила не просто весь лайнер, а всю свою семью вместе с ним.
— Василий, — отцепив лапку от волос, начала было сопротивляться сирена, — Я не знаю…
— Знать-не знать, плыви! — Василий развернулся и, не желая спорить более, полетел.
Владлен на пляже пытался прийти в себя, но как бы он не пытался, он даже не мог сфокусироваться на одной точке, чтобы встать.
— Владленушка, — ласково обратился, мягко взяв за лацкан пиджака, Василий. Птица видела, как энергия Владлена иссякала... Того и гляди, сейчас схлопнется…
Маэстро поднял голову. Сколько времени прошло с момента, как они здесь оказались?
— Мой длуг, — еле сдерживаясь, с мокрыми глазами сказала птица, — Я привёл баба-лыбу, — нервное голубиное всхлипывание, — Вон она!
Маэстро кивнул, и, собрав всю волю в кулак, встав не с первой попытки, оттянул замедленным движением пиджак. Денди до конца.
Перед Маэстро стояла та самая дева, что вызвала не просто улыбку… А настоящее биение сердца. Желание надеяться и жить. Сирена была восхитительна как никто другой. И одновременно прекрасна как самый редкий камень.
Девушка-маугли внимательно смотрела на мужчину, что из последних сил не желал терять своего достоинства. В нём было что-то стоящее, то, чего она никогда не видела у мужчин здесь, но о чём так сильно мечтала: сердце.
Владлен поклонился и взял руку самой красивой в Галактике женщины и поцеловал со всей… Нежностью и любовью. Погибнуть от её рук и даже голоса было бы самой шикарной смертью, которую он вряд ли мог заслужить.
Василий посмотрел на глаза Владлена, что ввалились в это смертельно осунувшееся лицо.
— Калоче, — Василий часто дышал, чтобы не разреветься, — Ты, рыбина, поёшь песню. Владлен умирать. А потом ты петь обратно, чтобы его вернуть, как вчера Драгфата, понятна!?
Владлен с улыбкой выдохнул.
Девушка, чьё сердце перестало биться от улыбки этого мужчины, сглотнула. И кивнула.
— Бырее! Не видишь шта ли, он еле стоит!?