Потому что сегодняшней ночью я вспомнил, как бывает, когда это не просто механический акт или сбрасывание напряжения, а близость в полном смысле слова. Когда раскрываешься перед другим человеком, чувствуешь чужие желания, ощущения так же, как прямо сейчас чувствуют и твои собственные. Когда не надо спрашивать, было ли партнёру хорошо, потому что это понятно без слов. Как же давно у меня этого не было! Целую вечность.
С тех самых пор, как эта женщина ушла из моей жизни. Нет, не ушла. Я сам её прогнал. А теперь хочу вернуть, безумно хочу, но понимаю, что это будет не так-то просто. Слишком сильна её обида, слишком велика моя вина.
– А для твоей невесты это тоже сделка? – спрашивает Яся, хмуря лоб. Так и хочется провести пальцами по этой сердитой складке, разглаживая кожу. – Её ты спрашивал?
– Нет, – признаюсь я. – Эльвиру не спрашивал. Но я собираюсь поговорить с её отцом.
– О чём?
– Об отмене помолвки. Они с моим отцом когда-то пообещали друг другу… поженить детей. Глупость несусветная.
Вспоминаю вчерашние слова Дамира. Про синяки, ссадину на виске… Шайтан, неужели Артур Багримов опускается до такого? Бьёт дочь. А у них ведь в семье ещё одна подрастает, младшая.
– Если это из-за меня, то… – Яся взволнованно качает головой. Её пальцы подрагивают, нервно сплетаются в замок. – Ты ведь уже надел ей кольцо! Ты…
– Не из-за тебя. Вернее, не только. Я больше не хочу жить фальшивой жизнью. Хочу настоящего. А Эльвира… однозначно будет счастливее с кем-то другим.
– А что, если она в тебя влюблена?
– Это уж точно нет, – тут же обрубаю я эту версию, припомнив вчерашнюю поездку и то, как Багримова даже мне в глаза посмотреть не решалась. – Не влюблена. Она меня почти не знает.
– Я тоже тебя почти не знала, когда ты полез целоваться, – напоминает Яся.
– Не сравнивай, это другое… Ты меня сразу зацепила. Это был мой выбор и только мой, а за неё… решают другие.
– Это неправильно… – вздыхает Яся. – Мне так всегда не хватало семьи, родителей, близких… А у неё они есть, но вместо того, чтобы поддерживать, устраивают её жизнь по своему разумению.
Поднимаюсь, чтобы одеться, и тут напоминает о себе вчерашняя травма. Боль выстреливает резко, я невольно хватаюсь за голову. Яся, испуганно ахнув, кидается ко мне.
– Что случилось? Где болит? Голова? Может, надо отвезти тебя к твоему врачу? Что ты смеёшься, сумасшедший?
– А всё-таки ты за меня беспокоишься, – отвечаю довольно. Даже боли уже почти не чувствую. – Не надо к врачу, до свадьбы заживёт.
– Ах, ты! – Яся не успевает отшатнуться, и я перехватываю её запястья, желая лишь одного – затащить её обратно в постель. – Пусти, мне ехать надо!