По конец дня еще и Ким заглянул. Я, даже ничего не спрашивая, записала, что следователю нужно связаться с ним. Слушать в очередной раз про милую девушку и серьезные дела, которые при ней обсуждать моветон, желания не было. Какое все же сексисткое отношение в этом городе. Хотя если вспомнить, как мне не давали ссуду без поручителя, глупо предполагать иное.
Спас мой несчастный мозг от издевательств Уатерс, разогнав визитеров по домам грозным рыком о конце рабочего дня. Самым наглым намекнул, что может подержать их в камере до следующего приема, через две недели.
- Вообще-то этот пережиток системы, у нас только для формальности, - зачем-то принялся оправдываться передо мной. – Жорж с такими жалобальщиками разбирается быстро, выставляя за дверь. Кто по делу, тот его и в другой день найдет.
- Просто чудесно, - устало вздохнула я. Потратить время и нервы впустую в угоду какого-то странного предположения о Терецие …
Со злорадным удовольствием я вытащила из стола папку с текущими делами, намереваясь подшить туда и сегодняшние опусы. Я честно выполнила свою работу – теперь пускай следователь разгребает это болото.
Под пухлой папкой лежала другая, гораздо тоньше. В глаза бросилась корявая надпись «Дело Баллерна». Из головы вылетели напрочь все наставление мамы, что благовоспитанным девушкам чуждо любопытство. Да и следователь сам виноват, нечего держать важные документы, там, где может их засечь мой нюх на приключения. Тем более прятать под этими ненадежными завязочками.
Почерк у Жоржа оказался до отвратительного нечитаемый. А через непонятные сокращения пробираться сложнее, чем через дикий бурьян. Но кое-что все же уловить удалось. Умер в третьем часу ночи. Утром горничная, она и обнаружила остывшего зельевара. Прибывший лекарь зафиксировал инфаркт. Но после на экспертизе, на груди старика в районе сердца нашли прокол, но в крови ничего лишнего не было. Баллерн уже далеко не мальчик и регулярно принимал настойки для укрепления костей и организма в целом. Вскрытие же показало тот же инфаркт. По словам горничной из дома ничего не пропало, следов обыска не было. Вещи лежали на своих местах. Смущал Жоржа факт открытой двери. Все же кто-то заглядывал в гости к старику и ушел не прощаясь. И еще, Баллерн, как адекватный зельевар максимально защищал свою лабораторию. Происки конкурентов, желающих обогатиться, или элементарная случайность в виде неуклюжей горничной и дом взлетит на воздух. Так вот, защитное плетение пытались вскрыть. Очень филигранно и аккуратно. Но потерпев неудачу, тут же отступили.