Уминая пирог с ягодами, я задаю вопросы, осторожно прощупывая почву. Про то, что нас пригласили отметить новогоднюю ночь соседи, еще не сказала, и чем дальше углубляюсь в расспросы, тем меньше хочется об этом говорить.
– Ах да, внук-то у Пети всего один.
Ага, бабуль, уже узнала.
– Петя говорил, что важная шишка. Я, правда, не расспрашивала, но рада за парня. Сейчас сложно пробиться. Ведь так, Оль? Вон ты сколько сил положила, а что в итоге.
Бабуле про свое сокращение рассказала не я, а мой болтливый отец. Уж очень он был встревожен и не смог скрыть опасений от матери. Тогда-то и появилась идея отправиться зализывать раны в деревню. Идея исключительно моя, как бы остальные ни были против. Бабуля поддержала, а я паковала сумку и мчалась за город, не зная, что рану мне умело сковырнет своими ухоженными ручками бывший босс.
– Ой, бабуль, давай не будем углубляться. Так тошно.
Она охает и хлопает себя по бокам. Начинает причитать да просить прощение.
– Бабуль, ну не надо. Не извиняйся. Все в порядке. Зато каникулы зимние получились. После праздников начну искать новую работу. Ну не настолько же я безнадежна, – хмыкаю в ответ, рассматривая, как помрачневшее лицо бабули светлеет.
Точно так же как у Босса Боссыча. Сглотнув вязкий комок, перевожу взгляд на перепачканные ягодной начинкой руки и бормочу:
– Кстати, нас дядя Петя в гости позвал.
– Ой как хорошо! А то пирогов напекла столько! Угостим соседа.
– Ага, – бурчу в ответ. – Только он не один.
– Разве гости остались? Петя говорил, что заедут поздравить и все.
– Неа, решил остаться. Его внук.
– Ох, Андрей! Да неужто! – бабуля вновь охает и машет руками. – Вот так чудо чудное.
– Чудо?
Бабуля, перестав охать, усаживается напротив меня и заговорщическим тоном сообщает:
– Андрей не любит деревню. То есть ненавидит.
– Вот как. Почему? – вопрос срывается раньше, чем я успеваю натянуть на себя маску безразличия.
– Его петух клюнул в детстве. У мальчика травма на всю жизнь.
Кажется, бабуля не замечает заинтересованного тона. Зато ее информация здорово веселит меня. Шепотом произношу:
– Шрам на заднице?
Бабуля хохочет и отмахивается:
– Нет, Оленька, моральная. Это была война с петухом Кузьмой. Андрюшка проиграл битву, которую сам же и затеял. Петя тогда отругал мальчишку, сказав, что тот сам виноват, вот и Андрей перестал приезжать в деревню. Обиделся небось.
– Я что-то не припоминаю, чтобы видела внука дяди Пети. – Задумчиво рассматривая скатерть на столе, стряхиваю невидимые пылинки с рук салфеткой.
Если честно, я вообще не помню, чтобы на моей детской памяти приезжали родственники соседа. Или мы просто не пересекались?