— Ну и что думаешь? Стоит вмешиваться?
— Тут палка о двух концах. Боги многое могут, но только в отношении истинно верующих. Таких, как Кеша, чтящих законы Святого писания и придерживающихся их — раз, два и обчелся, даже в церкви. Единственный бог, в которого верят практически все и безоговорочно, зовется Золотым тельцом. И у него свои постулаты.
— То есть существует вероятность того, что открытие попытаются скрыть от народа и использовать в корыстных целях?
— И немаленькая. Иннокентия, конечно, не задвинут на задний план, раз Господь позволил ему найти лекарство. Скорее всего, дадут высокий пост, с условием того, что он будет молчать, пока они за хорошие бабки лечат безнадежно больных аристократов. А уж потом, позже, он сможет занять место и главы.
— Как-то это не очень. — расстроился я. — Так и игра может закончится, пока он архиепископом станет. Да и обидно, что такое дешевое лекарство будет недоступно обычным людям.
— Тебе решать. Ты можешь просто наблюдать и ждать, а можешь вмешаться со своей статьей и сломать будущие планы церковников. Но в этом случае Господь совершенно обосновано снимет с себя данные тебе обязательства.
Блин! Как же это стремно. С одной стороны у меня есть своя цель, а с другой — какая-нибудь крестьянская девочка, которая умрет от стафилококка из-за того, что у мамы с папой нет денег на дорогой желтый порошок, который на самом деле и не дорогой вовсе.
— Не грузись. Жили ведь они как-то до этого? Новых нарожают. Тем более ты уже знаешь, что смерть — это не конец, а начало новой жизни.
— Тебе легко говорить так. Ты бог, а я человек. Пусть не самый хороший, но человек.
— Чего-то тебя на морализаторство потянуло…
— Чего молчишь, Акакий? — священник обеспокоенно смотрел на меня.
— А знаете что, отец Иннокентий? — наконец решился я. — Возможно вы и правы. Давайте сделаем так: мы прямо сейчас запишем все детали события с датами, именами, — я кивнул на больного. — Укажем подробности.
— Я против. — замотал он головой.
— Да погодите вы! — продолжил я. — Ничего мы публиковать в газете не будем. Но если вдруг что-то пойдет не так, как вы планировали, то мы всегда сможем потом привести доказательства вашего открытия и открыть народу правду.
Он понял к чему я клоню и уселся на стул с задумчивым видом, теребя несуществующую бородку. При всей своей кажущейся простоте, я знал, что священник далеко не дурак, и понимает на что я намекаю. Эйфория от чудесного исцеления уже пошла на спад, и лучшее, что мы сейчас могли сделать — подумать о последствиях и попытаться заготовить козыри.