Мы решили отправиться в пещеру, собрать все необходимы вещи, золото накопленное годами и драгоценные камни, и только потом отправились в обратный путь на Рену. Джон обещал приютить моих родственников, так похожих на его. Представляю их эту первую встречу, словно встретились два отражения. Как будем их отличать, ведь эти самые отличия столь незначительны.
— Прежде, чем мы уйдем, — произнесла я, — у меня есть просьба, всего лишь одна… я хочу похоронить Мейсена.
Все кто был со мной в одной комнате, согласились, и в этот же день мы отправились в нашу городскую квартиру, чтобы предать тело столь дорогого мне человека земле.
Мужчины помогли привести его в порядок, вынести и доставить на городское кладбище. Спустя час, выбрав место и выкопав могилу с помощью едва стоящего на ногах брата и Джона, я выполнила свой последний долг, перед тем, кто научил меня любить.
— Привет, — прошептала я над его могилой, — прощай, — закрыв глаза, выдохнула в пустоту, прикапывая подаренный им цветок на рыхлой земле.
— Спасибо тебе за то, что был рядом, прошел со мной этот путь. Ты навсегда останешься в сердце самым светлым, лучшим и надежным. Прощай Мейсен.
В этот же день четверо странников подходили к порталу, нагруженные рюкзаками с вещами и воспоминаниями. Тяжело было уходить, оставлять свой дом, но вариантов не было, если мы не уйдём, то он убьёт нас.
Ретип и Силэ вступили в это яркое сияние новой жизни первыми, Джон следом за ними, а я на миг остановилась перед новой жизнью, чтоб оглянуться на старую, такую простую, размеренную и спокойную, чтобы понять, что ее больше нет. Затем выдохнула и шагнула в слабое голубое свечение, тут же оказавшись на Рене.
— Какого… Нудлока?! — яростно прошипела я, увидев, то, что повергло в шок.
Смотрю и не верю глазам своим, мысленно ищу, чем бы их выколоть, чтоб не заплакать от досадости! Досада и радость наполнили грудь, задурманивая разум, тихонько разрушали тело, а руки непроизвольно легли на плечи, пытаясь понять, повезло ли мне так же как некоторым здесь, но нет, ничего, только глубинный рык, глухо закрытый губами и яркая ненависть к этому миру за несправедливое отношение ко мне. Сколько можно издеваться, снова и снова указывать на мою неполноценность и несостоятельность в этой вселенной! — Ретип так быстро нашел свою Силэ, так легко обрел счастье, а теперь еще и это, — полыхала я, кипя словно чайник забытый на огне, ведь передо мной стоял довольный и посвежевший брат, обнимал свою весьма похорошевшую жену, а за их спинами появились крылья, как у Джона и всей его семьи… Крылья! Крылья! Немыслимо крылья! Но как, откуда, почему, где мои?!