Я по-прежнему испытывала шок от всего происходящего. Подумать только, все это время она была рядом и знала…, но ничего не сказала. Да, что бы сделала эта вещунья? Что она может?
— Где они? — вдруг ярко вспыхнули глаза Силэ, — остальные? — осторожно добавила она глядя на Джона с надеждой.
— О ком ты? — так же осторожно ответил он, прищурив глаза, словно понимал о чем она, но не хотел отвечать не убедившись.
— Моя сестра близнец, — осторожно произнесла Силэ, — Мия…
Услышав знакомое имя и приняв всем очевидный факт, Джон расслабился и мягко выдохнув, ответил только одно, — дома, думаю, нам все стоит туда отправиться, передохнуть и решить, как можно быстрее судьбу всех оставшихся на планете Хейза. Колдунья права, их нужно как можно скорее переместить на другую планету, кто знает, сколько их дому осталось?
Все согласились, точнее большинство. Я по-прежнему была зла на всех и все вокруг, и сейчас ощущала только два желания под ребрами: поцеловать Джона и сбежать от всех присутствующих, желательно туда, где много стекла, чтобы бить его, бить, бить… слушая этот прекрасный резкий звук разрушения чего-то хрупкого, нежного, раздражающего…
Большой семейный совет назначили на шесть часов вечера после недолгих восторженных взглядов моих родственников и новоиспеченных друзей, сильно озадаченных таким необъясним сходством.
Мия и Силэ, Ретип и Питер были настолько похожи, что не знай ты наверняка, кто из них где, никогда бы не отличил, ведь различия эти казались настолько минимальными, что, неясно существовали ли вообще.
Гостеприимный и добродушный хозяин определил вновь прибывшим, измученным гостям просторную и светлую комнату в своем крыле и все разошлись, обещая собраться в назначенное время, слишком многое стоило обсудить, решить, принять…
Наконец оказавшись в одиночестве я не находила себе места и снова бродила по знакомой комнате загнанной кошкой из угла в угол не понимая себя и своих желаний. Все путалось, переплеталось в неясный яркий клубок, и никак не могла понять, где он начинается, чтобы начать распутывать. Поскольку бить здесь было больше нечего, отправилась в оранжерею бегать, хотелось избавиться от этого съедающего чувства, словно меня предали самые близкие люди. Я понимала, что это не так, но понять и принять, представлялись кардинально разными состояниями в этот момент.
Грудь ныла и болела от интенсивной нагрузки, но я лишь сильнее разгоняла тело, чтобы оно хоть немного сбросило пар. В итоге измучив себя, до полу- обморока вернулась в спальню. Приняла душ, оделась в чистое и свежее белье, на этот раз пришлось натянуть на бренное тело платье. У этого мира явно большие проблемы с брюками, патологическое непринятие, поэтому быстро выстирав свои и повесив их сушиться вместе с рубашкой на балкон, поползла к месту всеобщего сбора полностью опустошенная.