Моему члену трудно даже думать об этом. Да-да. Ничего хренового в этом нет. Так, ладно, нужно немного снизить градус человекоубийственных порывов...
— Ладно, садись сюда, чтобы я могла помыть тебе волосы.
Я тяну ворот футболки, стягивая ее через голову. У Бекки кривится рот, будто она съела кучу лимонов.
— Что?
— Зачем ты снял футболку?
— На Блейке её не было.
— Он не хотел её намочить.
— Ты правда хочешь поговорить о том, чтобы что-то намочить?
Она краснеет, и мой член пульсирует. Мы выходим на скользкую дорожку, если таковая вообще существует... Я держу футболку так, чтобы она прикрыла мои штаны. Камуфляж, своего рода. Если Бекка догадается насколько я возбуждён, она вышвырнет мою задницу прочь. Я смог бы себя контролировать, однако, это будет означать предполагаемую близость между нами.
Киска. Я практически слышу, как голос Пэйнтера насмехается надо мной в моей голове. Точно так, словно ему давали слово.
— Ладно, наклонись над раковиной, — тихо просит она.
Следуя её указаниям, я наклоняюсь. Она берет в руку хорошую современную душевую лейку.
— Эрл установил ее в качестве рождественского подарка в прошлом году после того, как я поступила в школу.
Я игнорирую её слова, как и тёплую воду, полившуюся на меня, потому что мне плевать на Эрла. Она наклоняется, пахнущая чистотой и свежестью, с намёком на апельсин. Это не духи или что-то в этом роде. Должно быть, это просто мыло, которое она использует. Её сиськи касаются меня сбоку, когда она выключает воду, потянувшись за шампунем.
Интересно ее соски затвердели?
Потом пальцы Бекки зарываются в мои волосы, и это самая сладкая пытка в истории. Я вспоминаю, как те же самые пальцы крепко обхватывали мой член, сжимая и двигаясь, пока я не потерял способность думать. Той ночью я был пьян в стельку, но не потерял сознание, спасибо, бл*дь. Нет ничего хуже, чем проснуться и обнаружить, что я натворил, но еще хуже было бы потерять эти воспоминания. Если ты собираешься отсидеть, чёрт возьми, просто стыдно забывать такое сладкое преступление. Я всё ещё дрочу при этой мысли, минимум раз в неделю, потому что я грёбаный мазохист.
— Ну как? — спрашивает Бекка мягким, но хриплым голосом.
— Хорошо, — это все, что мне удается вымолвить.
Она наклоняется ближе, и я чувствую, как её грудь снова задевает меня — она также мыла волосы Блейка?
Нет. Не может быть.
Массаж кожи головы длится долго, намного дольше, чем нужно. Она хочет прикасаться ко мне так же сильно, как я хочу прикасаться к ней? Она вспоминает о том, каким я был на вкус, когда кончал в ее рот, или о том, как она, схватив меня за волосы, кричала, когда я наслаждался ее киской? Снова и снова её пальцы скользят по моей коже, разглаживая волосы и отпуская их…