Но сегодня вечером все полетело в трубу.
— Хорошо, — говорит она, вставая позади меня.
Она еще раз проходится полотенцем по моим волосам, затем убирает его. На место полотенца приходят ее пальчики, они легко перебирают мои волосы.
— Как ты хочешь их постричь?
— Что?
— Твои волосы? Как ты хочешь их подстричь?
— Эм, мне всё равно, — умудряюсь ответить я, голова кружится. — По твоему усмотрению.
Бекка успокаивается.
— Ты ведь не хотел стричься, правда?
— Ох, я хотел этого, — бормочу я, и мои слова не правдивы на сто процентов. — Ты, бл*дь, понятия не имеешь.
— Я думаю, это плохая идея, — отвечает она нерешительно. — Знаешь, я выпила четыре бутылки пива сегодня вечером. Может, нам просто стоит отправиться в постель.
Слова падают словно неподъемные камни.
— Постель рулит.
Она нервно смеется.
— Не могу поверить, что только что это сказала.
— Да ладно, — говорю я, поймав её за руку и потянув на себя.
Бекка встает между моими расставленными ногами, протягивая руку, чтобы снова поиграть с моими волосами. Её взгляд немного остекленевший, а соски твёрдые, как камни, их хорошо видно через промокшую часть ее майки.
Приличный мужчина предупредил бы ее об этом.
Вместо этого я оборачиваю руки вокруг её талии, притягивая ближе.
— Как, по-твоему, мне стоит подстричься?
— Никак. Сейчас итак все идеально — небрежные и распущенные. Тебе идёт.
Удерживая её взгляд, я пробегаю руками вверх по её бокам, пока мои большие пальцы не достигают нижней части её груди. Она покачивается, и я, стянув ткань футболки, ловлю её. Домашние брюки висят на бедрах, оставляя видимой полоску живота. Маленькая впадина в центре взывает ко мне.
— Это плохая идея.
— Вероятно, тебе не стоит тогда забивать себе голову, — отвечаю я.
Её живот пахнет как детская присыпка, а на вкус — как рай. Нужда обжигает мои внутренности, устремляясь пульсирующей энергией в мой член. Я не спеша целую её грудь, что не в моем стиле. Одна из причин, по которой я хотел оставаться в стороне, была не просто из-за того, как именно мы встретились, а из-за того, кем я являюсь. Я не говорю сладких словечек, не занимаюсь любовью и всякой ерундой. Я люблю жёсткий и грубый секс, без сдерживания. На протяжении многих лет я отпугиваю женщин, но это никогда не беспокоило меня. Если они не могут дать мне то, чего я хочу, они бесполезны.
Бекке нужна нежность. И вот в этом уже бесполезен я.
Хотя я мог бы притвориться. По крайней мере, ненадолго. Двигаясь вверх, я утыкаюсь в ее мягкость, найдя нижнюю часть ее груди и сосу её. Одна рука опускается на её задницу, обхватывая и массируя, пока она, вздохнув, не наклоняется ко мне. Я нахожу её сосок и облизываю его.