И тут я спешу его опрокинуть — попробовать всё-таки стоит, ведь не просто так являюсь адвокатом. Я борюсь до конца, терпеливо снося все удары.
— Какая разница? Это не отменяет того факта, что ты — преступник, и, судя по всему, деятельность «Сомбры» во многих аспектах такая же незаконная. Хотя бы взять этот иск, — я наклоняюсь вперёд, не убирая рук, и растягиваю губы в короткой улыбке, тут же стирая её. — Плевать, как это называется правильно: мафия, не мафия. Я знаю, что ты способен перейти если не все грани, то очень многие…
Взмах тёмных ресниц, и Альваро смотрит прямо в глаза. Пристально, не мигая — две чёртовых бездны, чью силу мне трудно выдерживать. Затем он медленно встаёт, лёгким движением поправляя слепяще-белую рубашку, в которой выглядит сегодня не менее элегантно, хоть и чуть более неформально по сравнению с привычными образами. Я зачем-то поджимаю пальцы на ногах в туфлях, откидываясь обратно на спинку кресла, и всё же отвожу свой взгляд, чувствуя, как на меня продолжают смотреть — рубить взором на кусочки — свысока.
— Разумеется, моя милая Джейн. Впрочем, как и ты, — одну ладонь Альваро выставляет над моим столом, едва касаясь пальцами поверхности, и слишком крадучись проходит вокруг, останавливаясь за моей спиной. — Мне даже нравилось напоминать тебе об убийстве твоей семьи, но, право, это уже становится скучным и избитым, а я это не люблю.
Я отнимаю руки и кладу ладони на стол, чтобы в случае чего хоть как-то попробовать защититься. Боюсь повернуть голову, всем позвоночником ощущая его присутствие сзади, и мне снова страшно — до сжимающейся глотки, до поднявшихся волосков на теле, до пробивающего грудную клетку ошалевшего сердца.
— Если мы закончили экскурс в виды преступных организаций, то повторю ещё раз — пока я буду в Испании, смотри в оба. И не забудь про вторник, — он не двигается, неторопливо проговаривая каждое слово.
И я решаюсь на короткий вопрос севшим от напряжения голосом, надеясь, что Рамирес сделает шаг назад и уйдёт.
— Что во вторник?
Но нет.
Я трусливо вздрагиваю и прикрываю веки, когда его ладони ложатся на стол по обе стороны от моих, не касаясь. Альваро наклоняется, и его дыхание опаляет ухо, не скрытое распущенными сегодня волосами. В желудке будто стягивается канатами сложный узел, который больше не распутать, и я точно знаю, что между нами — не больше четверти дюйма. Как и то, что в его властном шёпоте, кроме предупреждения, есть что-то ещё:
— Выставка, Джейн. Попробую привить тебе вкус к прекрасному.
***
21 апреля 2015 года, Нью-Йорк