Может быть, вот оно? Момент истины, когда мы, в конце концов, поговорим? Хочется верить, что да, и мне не одной придётся выкладывать карты на стол.
— Можно подумать, вы умеете играть в иные, сеньор Рамирес, — тут же парирую я. Недолго подумав, всё-таки решаюсь задать вопрос, так давно меня мучающий, и откладываю всё в сторону: — Прежде чем я поведаю хоть что-то, скажи мне: некий Леандро, который упоминался на ферме, — тот, с кем что-то пошло не так, когда ты улетел в Испанию?
Мышцы на лице Альваро дёргаются, словно ему напомнили о чём-то неприятном, но в остальном ничто не выдаёт изменившихся эмоций. Я пошла с козырей, поэтому рискую не получить тот ответ, который жду, но при этом… И он тогда ничего не добьётся.
— Вот она, адвокатская логика во всей красе, — его рот изгибается в одобрительной, но злорадной усмешке, которая резко исчезает. — Да, это он.
Мозг, подобно скоростному компьютеру, принимается лихорадочно обрабатывать полученную информацию, реакцию Альваро и текущую обстановку между нами. Пытается прощупать и выдать разные варианты последующих фраз, которые могут предоставить только два исхода: или я узнаю всё, или он вновь станет скрытничать…
— И ты считаешь, что Леандро, кем бы он ни был, причастен к смерти моего отца? — осторожно и медленно, будто крадусь к логову чудовища, спрашиваю я, оставив при этом нажим на определённых словах.
— Я лишь сказал, что он — один из моих подозреваемых, и никакие факты пока не подтвердились, — в голосе Альваро осенним ветром сквозит раздражение, и внутри что-то сжимается, когда он слишком проницательно смотрит в глаза: — Твоя очередь: зачем ты собираешься встретиться с этим толстозадым сенатором?
Разряды в воздухе исчезают, стоит отзвучать вопросу, и я даже тихо прыскаю со смеху. Надо как-то продлить этот эффект расслабления — Альваро слишком давит на меня своим присутствием, взглядом и вновь тянущимся к ноздрям ароматом завлекающих духов. И я решаю продолжить диалог, но отвлекаясь на мелкие дела: начинаю складывать папки друг на друга, затем поднимаю сумку…
— И где ваша пресловутая вежливость, сеньор? — бормочу я, пряча улыбку, и укладываю документы внутрь. Милостивый же хозяин цепко следит за каждым моим движением. Щёлкнув мышкой и выключив ноутбук, я всё-таки договариваю: — Райли тесно общался с отцом в последнее время. На кладбище, если ты был там с начала похорон, он даже говорил о совместной работе над каким-то законопроектом…
Альваро тут же меняется в лице: губы слегка размыкаются, в то время как глаза расширяются, и он порывисто поднимается с места. Я щурюсь, с подозрением разглядывая теперь его спину, представшую передо мной, пока он сам, отвернувшись, уставляется в окно.