Через несколько секунд их одежда в беспорядке полетела на песок, и оба на какое-то время замерли, рассматривая друг друга с жадным восхищением в скупом ночном свете. Тело Триса было божественным: широкие, бугрящиеся мышцами плечи, плоский рельефный живот, узкие талия и бедра, покрытые ровной порослью едва заметной светлой шерсти, отсутствующей, как, невольно краснея, отметила Дафна, лишь в области паха.
– Ты – само совершенство, – прошептала она, несмело подняв взгляд на амавари.
– Нет, – возразил он, и глаза его с расширившимися до предела зрачками золотисто замерцали. – Совершенство – это ты. Самая красивая, самая желанная… Моя любимая, – тихо добавил он, вновь приникая к ее губам своими.
Мягким – и в то же время непривычно напористым движением он опрокинул ее на покрывало, придавив сверху тяжестью своего большого, будто покрытого бархатом, тела. Приподнялся над ней, опершись о локти, и продолжил целовать – сперва губы, легонько прикусывая их ощутимо острыми (как у дейнаров, отстраненно подумала Дафна) зубами, а затем – шею, оставляя на нежной коже невидимые горящие следы. Девушка прерывисто вздохнула, впившись ногтями в его плечи, и он тут же поднял голову, прошептал, отыскав ее взгляд:
– Все хорошо? Я не слишком… неуклюжий?
– Все прекрасно, – чуть охрипшим от возбуждения голосом заверила его она. – Ты разве не чувствуешь, как сильно я хочу тебя?
– Чувствую. – Он коротко усмехнулся и, наклонившись, оставил на ее груди цепочку легких, почти невесомых поцелуев. Скользнул ниже, но Дафна, зарывшись пальцами в его густую шевелюру, настойчиво потянула его вверх, привлекла к себе, ничего так не желая в это мгновение, как слиться, наконец, с ним воедино. И когда это произошло, она вдруг ощутила – каждой клеточкой тела и каждой частичкой души – как в нее хлынула неведомая живительная энергия, пьянящая сила, которую носил в себе амавари, наполняя ее вены огнем и эйфорией. Все ее чувства, и без того оголенные, еще больше обострились, и на пару секунд ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание от накрывающего ее мощными волнами наслаждения. Зрение ее будто расфокусировалось, и ей пришлось несколько раз сильно моргнуть, чтобы понять, что увиденное ей не мерещится – и вокруг действительно происходит нечто неописуемое. Окружающие их мелкие предметы, лежавшее до этого на песке и покрывале – камешки, ветки, их одежда, посуда и даже полупустая бутылка из-под вина – внезапно взмыли в воздух на пару метров и зависли, точно повинуясь какому-то чудесному заклинанию. И что еще удивительнее – само ее тело, все еще придавленное телом любимого, больше не касалось земли, поднявшись над ней по крайней мере сантиметров на двадцать. Дафна не успела толком поразиться случившемуся, как все кончилось: Трис, издав сдавленный рычащий звук, обессиленно уткнулся губами ей в висок, и они оба рухнули обратно на землю, вместе с дружно посыпавшимися вниз предметами.