– Если рана не смертельна – так и происходит.
– А еще он недавно вылечил вириса, у которого был поврежден рассудок, – добавила девушка, решив не вдаваться в детали.
– Вириса, значит, – скептически хмыкнул Сурадж. Подумав, он вдруг решительно привстал, потянулся к стоящему рядом рабочему столу и, схватив с него канцелярский нож, рывком провел тонким лезвием по своей ладони. Дафна охнула, глядя на тут же выступившие из пореза крупные капли крови.
– Не продемонстрируешь свои способности? – с кривой усмешкой спросил Сурадж, протягивая окровавленную руку Трису.
Тот нахмурился, покосился на Дафну и, вздохнув, осторожно взял ладонь мужчины в свои. В глазах амавари мягко вспыхнули и погасли золотистые искры, и через секунду Сурадж неверяще уставился на свою совершенно целую и невредимую ладонь, где лишь потеки крови говорили о полученной совсем недавно ране.
– Невероятно, – пробормотал он, поднеся руку вплотную к глазам, точно сомневаясь в остроте своего зрения. – Как ты это сделал?
– Без понятия, – искренне ответил Трис.
– Что ж… Думаю, я могу доверить тебе здоровье своей жены. Идемте.
И вот они стояли в большой, залитой солнечным светом гостиной, глядя на остающуюся совершенно безучастной к их присутствию Прию. Анна – пожилая, приятной внешности женщина в зеленой униформе медсестры – осторожно поправила подушки за спиной своей подопечной и вышла из комнаты вслед за Сураджем, негромко бросив уже от двери:
– Если что, зовите – я буду неподалеку.
И Дафна невольно поежилась от этого ее «если что». Глянула на застывшего рядом Триса: он выглядел непривычно собранным и сосредоточенным, а во взгляде, устремленном на Прию, читалось отчетливое сострадание.
– Прия, – девушка, наконец, решилась подойти к дивану и присела на его краешек напротив женщины. – Это я, Дафна. А это – мой друг Трис. Мы пришли, чтобы помочь вам…
Она заглянула Прие в лицо, ловя ее взгляд, но тот прошел сквозь нее, словно она была незримым призраком. Дафна беспомощно посмотрела на Триса.
Молча приблизившись, тот сел на диван, заставив девушку подвинуться и уступить ему место рядом с Прией. Медленно протянул руку и накрыл своей большой, опушенной шерстью ладонью обе ладони женщины, все так же безжизненно лежащие на ее коленях.
– Не говори ничего, – тихо сказал он, обращаясь к Дафне, и та согласно кивнула, от волнения забывая дышать.
С минуту Трис просто всматривался в измученное горем, осунувшееся лицо Прии, в когда-то наверняка выразительные темно-карие глаза, сейчас пустые и как будто поблекшие, а затем осторожно потянулся к ней своей силой, дав волю обычно сдерживаемой способности к эмпатии. Окружающий мир постепенно отступил и размылся, оставив его наедине с женщиной, чья душа была заперта в плену собственной боли и воспоминаний, которые захлестнули его, точно приливная волна, едва он позволил себе их ощутить. Мысли, эмоции, образы и даже обрывки слов пронизывали все его существо, ясные, горькие, ошеломляющие, и центром этого безумного вихря была, конечно, Найя.