- Что ты наглый тип? - в её голосе, позе, словах звучал вызов. Смешная, нашла с кем связаться - со мной!
- И всё? Прямо дрожу от страха!
Повеселила, что сказать. Смешно, и я не мог сдержать улыбки. Только она не оценила моего добродушия, в глазах блеснула ярость, на скулах мелькнули желваки. Сейчас она изобразит усталость и прикроет на секунду веки. Точно! Моё время!
Я сделал то, что хотел сделать ещё на балу, потом в доме ректора - бережно, но быстро обнял ладонями её лицо и поцеловал. Вкус был лучше запаха. Богаче, горячее, ярче, и уже не просто горячая волна по спине, а лава вулкана, тягучая, сжигающая, медленно прокатилась по всему телу, оседая внизу позвоночника. Руки задрожали, во рту пересохло от полыхающего внутри огня...
А! Она резко и больно дёрнула меня за волосы, и я оторвался от этих горячих и сладких губ, скривился и откинул голову, потянувшись за её рукой. Девчонка отскочила, зашипела, словно кошка, сузила глаза:
- Да пшёл ты! Дубина стоеросовая! Дуболом!
Пылающий горячий ком внизу позвоночника потянулся за ней, а она отступала всё дальше. Подальше, так, чтобы тяжёлый верстак оказался между нами. Боится? Ну что ж, это правильно, меня надо бояться. Я бездумно потёр голову - едва не расстался с волосами. Но такие игры мне нравятся, и я даже усмехнулся.
- Надо повторить, - злость смешалась с жаром, и всё внутри клокотало. Меня тянуло к ней всё сильнее, и я сделал шаг. Она отреагировала мгновенно:
- Степан! - закричала. Громко и резко, на лице - страх и ненависть. - Степан!!!
- Да, Хозяй, иду! - послышалось издалека.
- Он не придёт, - я тоже разозлился - буря внутри требовала выхода, а это больно. - Я его закрыл. В кладовке. С инструментами.
Как она пахла! Я чувствовал её запах даже на таком расстоянии. Один глубокий вдох, и я готов превратить хоть этот проклятый верстак, что был между нами, хоть пол в металлической стружке, в наше ложе. Прямо сейчас! У меня дрожали ноздри, а веки от блаженства опустились, и я поддался — сделал ещё один шаг.
- Остановись, - холодный, сильный голос, и даже в её запахе я ощутил холодный металл.
Я открыл глаза и резко выдохнул: в руках у неё был гаечный ключ. Большой, тяжёлый. В глазах - холод и решимость.
- Едкая ржавчина! - хотелось плюнуть, но я лишь с чувством пнул на прощенье верстак, так, что он опрокинулся и загремел по каменному полу. Рык, непроизвольный, утробный, вырвался из горла. Это было неожиданно, и я сам испугался. Но часть бешеного жара, что клокотал внутри, выпустил и смог хоть что-то сделать правильно - вышел из мастерской.