Зато декан не промолчал.
- Ну, адептка Канпе, что расскажете о собственных ошибках?
Я поднялась, затягивая время, чтобы успеть взять себя в руки, повела плечом, опустила глаза. Покусала губы, поморгала.
- Ну… - потянула.
А потом подняла взгляд на Хараевского, который снова стоял, сложив на груди руки, и смотрел на меня так, будто даже своей позой хотел сказать: «Я очень внимательно вас слушаю!» и что-то издевательское было и в словах, и в позе, и во взгляде. Будто слова эти должны были прозвучать так ядовито, что от них всё вокруг дымилось бы и плавилось.
Я не смолчала. Уж очень этот тон меня задевал. И взгляд. И поза.
- Не важны здесь ошибки.
- Почему?
- Мои успехи налицо, - я выразительно потерла щеку и пристально всмотрелась в его лицо – где там следы моих рук? Где там та самая левая щека, которую, как мы все только что видели, тер после боя он сам? Намёк более чем прозрачный, а вслух хамить мне воспитание не позволяет.
- Адептка! – у орлиного носа так выразительно раздулись ноздри, что я скромно потупилась.
- Извините, мастер, - пробормотала, похлопала ресницами и послала самый раскаянный взгляд прекрасному мягкому покрытию на полу нашего зала для тренировок.
Парни, казалось, не дышали.
Ещё бы! Легендарному декану, самому выдающемуся воину Академии Королевской Магии какая-то девчонка нахамила.
- Пятьдесят отжиманий! – прозвучало грозное.
Я мгновенно упала и стала отжиматься.
- На кулаках! – ещё более грозное.
«Ой, ой, испугал!»
На кулаках, так на кулаках, и я зажала ладони и оперлась на костяшки и продолжила отжиматься спокойно, размеренно, как некоторые ложку с едой ко рту подносят. А декан продолжил говорить, хотя в речи то и дело мелькало рычание. Не иначе взгляд его падал на меня.
Ну извините, мастер, очень уж я не люблю, когда меня кто-то называет радостью, а потом говорит, что я смотрю на него влюблённо, ну и пусть это были не вы. Но ваш тон, и слова, и поза - вы заслужили тоже. А пятьюдесятью отжиманиями меня не испугать.
Пятьдесят отжиманий это не пятьдесят плетей…
ГЛАВА 6. Как легко овладеть магией
Удар, удар, молниеносное движение, которое я не вижу, а только чувствую, удар, перехватывает дыхание, и я уже лежу. Лежу на спине, а надо мной, почти перед самым моим носом возвышается нос орлиный. Дыхание наше смешивается – и я, и владелец носа дышим тяжело. Но только мне тяжелее – я снизу. Это мои плечи придавлены к мягкому покрытию пола так, будто на каждом по рыцарю в полном боевом доспехе старых времен, это моя спина ноет от удара об пол, какое бы мягкое покрытие на нём ни было.