– А у меня, если заметишь, все о ней. Странно, когда пишешь о любви, как о боли. Наверное, поэтому писатели были так несчастны, но так талантливы.
– Да, заметила.
И скинула мне песню Muse «Feeling good».
– Сейчас слушаю…
Я скинул ей Calvertron «Shitted on Em».
– От этой прусь.
– Услада для ушей. Класс!
– Рад, что тебе по нраву.
– Ладно, пока, приятно было.
– И мне. Пока.
* * *
Маршрут до университета был изучен быстро. Мы напоминали стадо: выходили из общежития и шли к троллейбусам и автобусам, после садились в метро, а дальше еще парочка автобусов и мы на месте.
Все дружно поднимались и приступали к учебе и лекциям. Прежде чем переступить порог заведения, нужно было пройти визуальный контроль – контроль глаз, которые вечно смотрят оценивающе. Я всегда замечал, что люди рассматривают, сканируют тебя, а их глаза кричат либо о симпатии, либо о безразличии. Каждый хочет первого, это борьба за самооценку и признание. Она витает тонким шлейфом везде, где молодые души.
Я менял маски в зависимости от того, кого видел перед собой. Вот проходят мои однокурсники, я улыбаюсь и говорю: «Привет! Как день?» – «Привет! – улыбаясь, отвечают. – Все хорошо, спасибо».
Секундой позже вижу, как девочка с параллели в такой же маске впопыхах улыбается своим, но вдруг ее лицо меняет выражение. Увидела меня. Подбородок поднимается выше, грудь вперед, безэмоциональна и даже высокомерна, вот-вот поднимется на сцену, чтобы принимать миллионы алых.
На моем лице появляется еле заметная ухмылка. Смотрю прямо на нее, сверлю взглядом, а она притворяется, что не видит. Наша жизнь – многозадачная игра с десятками ролей. Только в отличие от профессиональных актеров мы не получаем за это ни деньги, ни славу.
Мою фальшивую игру легко распознать, но мне повезло: я искусно скрываю ее за декорациями, дорогим костюмом, внешней привлекательностью и присущим моему образу безразличием. Люди рады обманываться, не вдаваясь в подробности. Я так полюбил эту роль, что вжился в нее и, кажется, потерял себя настоящего. Да и какая разница? Главное, чтобы все были рады. Не хочу расстраивать окружающих, ведь мы одна большая семья.
Начался монотонный учебный процесс.
* * *
Мы не общались ровно сутки и я написал Ханне, хотя мне это и не свойственно, ведь я из тех, кто ждет, что напишут мне. Можно подумать, что это неверно и парни должны писать первыми, но только не в моем случае. Самоуверенность толкала девушек на преступление и они осознанно шли на него, отправляли письма сами, а я, потирая влажные, словно от жирной еды, руки, ждал, как затаившийся паук, когда жертва задергается, чтобы броситься на нее и сожрать.