— В Атеррас.
— Надолго? — Шелли тут же погрустнел.
— Пока не знаю. Слушайся Джесси, хорошо? И никому не говори об Атеррасе, это опасно.
— Возвращайся поскорее.
Я обнял сына. И понимал ведь, что надежды нет, но все равно верил, что вернусь. Пусть в самой глубине души, но верил. Иначе зачем бороться?
— Я постараюсь, — пообещал ему и себе. И собирался сдержать слово.
Розалин
Снаружи мой магазинчик казался побитым и разрушенным, а вот внутри, как и дома, все уцелело. Лежали вещи, которые перенесла сюда перед отъездом в Атеррас, и даже скудные сбережения никто не тронул. Странно… Возможно, люди Люциана следили и за домом, и за магазинчиком — я не знала. Но сейчас вокруг никого не было. Люциан занят тем, что строит планы… Какие? Зачем?
А я переходила от одной вещи к другой, касалась то тканей, то игольницы, чувствуя, как под пальцами оживает прошлое. И в то же время понимая, что минувшего больше нет. Оно исчезло, испарилось, пропало, как дым. Зато в моем настоящем есть люди, которые стали действительно дороги. Теперь вместе с Джесси в сердце жили Арман, Шелли, Иден. И все, чего я хотела — уберечь их. В то же время понимала, какая я слабая. Слишком…
Я прошла в небольшую подсобку, где хранила всякие мелочи вроде наперстков, лоскутов, старых, еще маминых пяльцев. Желала навсегда запомнить каждый из этих предметов, чтобы унести в сердце. Потому что я поеду с Арманом, куда бы ни лежал его путь. Джесси свободен, он справится и без меня.
— Рози, — раздался тихий голос.
Я вздрогнула и обернулась. Дух мамы завис над полом. Она выглядела такой, как я ее помнила — с милыми морщинками в уголках глаз и привычной улыбкой на губах.
— Мама! — Я ощутила, как по щекам катятся слезы. — Но почему…
— Теперь ты можешь меня видеть, — сказала она ласково. — А я так хотела поговорить с тобой! Увы, не получалось.
— Мамочка! Я так скучала.
— Знаю, девочка моя. Только я была рядом так часто, как могла. Я горжусь тобой, доченька. Ты выросла такой смелой! И сильной.
А мне вспомнился Люциан, его холодный голос и безразличный взгляд.
— Мама, неужели Люциан и правда мой отец? — спросила тихо.
— Да. — Она коснулась моей щеки, но я не почувствовала прикосновения.
— Как так вышло? Почему из всех людей в мире — именно он?
— Сердцу не прикажешь, милая. Тебе ли не знать. — Улыбка духа стала грустной. — Прости его, не держи зла. Каждый платит свою цену, и твой отец не исключение.
— А ты? Ты его простила? — спросила я отчаянно.
— Дважды. Когда он ушел — и когда вернулся.
Я закрыла лицо руками. Так и стояла долго, слишком долго. А потом расправила плечи. Да, каждый выбирает дорогу сам. Пусть в моей памяти отец останется кем-то далеким и священным, а Люциан — просто первым советником короля.