– Не плачь, – шепнул он, стирая пальцем прозрачные капельки. Его сознание ликовало, тело трепетало. Пусть сон, но до чего волшебный. Пусть не кончается. – Я люблю тебя.
Реснички дёрнулись вверх, веки открылись и… Васька отпрянула в сторону, озираясь по сторонам, а потом замерла и закрыла лицо ладонями.
– Вась, не прячься. Ещё никогда сон не был таким реальным, – прошептал Гоша, со стоном поворачиваясь на бок. Кол стал чуть меньше, но всё ещё чувствительно поворачивался в ране.
– Это не сон, – Васька села в постели, убирая волосы с лица. Уже рассвело и ночное волшебство растаяло. При свете дня к щекам прилип стыд.
– Пусть не сон, всё равно хорошо, – прошептал Гоша, всё ещё думая, что плутает в параллельном мире. – Ты здесь, со мной. Больше ничего не надо. Не исчезай.
Он дотронулся до её руки и сжал ладошку, потянул к своим губам. Васька повернулась к нему лицом и утонула в любящем взгляде голубых глаз. Они сияли.
– Однажды так и будет. Ты и я, вместе, рядом, навсегда, – шепнул он.
– Гоша, это не сон. Я приехала ночью, – сказала девушка.
– Ночью, – Гоша дёрнулся и крепко выругался. Он машинально сжал тонкие пальчики.
– Т-ш-ш, прости. У тебя нет раскладушки, поэтому я… тут, – попробовала объяснить своё присутствие Васька, склоняясь к его лицу.
– Ты тут. Никаких раскладушек. Ты тут. Василиса, – со стоном произнёс Гоша, обхватывая её за шею и прижимая к себе в отчаянном поцелуе.
Васька не возражала и позволяла себя целовать, откликалась неистово, с болью, вкладывая в поцелуй всю любовь, таившуюся в сердце.
– Люблю тебя, – шептал Гоша, чувствуя, как его затягивает в жаркую воронку.
Он забыл про дыру в боку, прижимая к себе девушку. Объятия становились всё более страстными, руки ласкали, забирались под футболку, губы покрывали поцелуями шею. Желание становилось острым, болезненным, но когда Васька задела ладошкой заплатку, то резко остановилась. Кожа на пальцах стала влажной.
– Гоша, – пробормотала она, замерев и подняв руку. Взгляд упёрся в красные разводы.
– Что? – он приоткрыл веки. Затуманенный желанием взгляд ничего не видел кроме Васьки, такой родной и близкой, что всё остальное было неважно.
– Кровь, – уже испуганно прошептала Васька, стремясь разглядеть то, на что наткнулась рука. – У тебя весь бок в крови.
– Пусть. Ты рядом. Пусть льётся, – ответил он, всё ещё не ощущая боли.
– Гош, это мазохизм, – шепнула она, задирая ему футболку, успевшую испачкаться. Большая заплатка вся пропиталась кровью. – Лежи смирно. Сменю повязку.
– Не уходи, – грустно попросил он, пытаясь удержать её рядом. – Не исчезай.