— А как ты узнал, что это другое? — спросил Андрей.
— В том дереве дупло было, белка жила. В этом нет дупла, нет белки. Чужое дерево, чужой лес.
— Как же так может быть? Лес не может перемениться.
— Ты начальник, Андрей Владимирович, ты и думай, как случилось. А я говорю тебе, что лес стал другой.
Якут отошел в сторону и, присев на чурбачок, принялся набивать табаком свою трубку, а Бородулин задрал голову и некоторое время разглядывал переплетенные ветви деревьев. Нет, все же какая-то муть. Даже если допустить такую безумную вещь, что дерево подменили, как ветки-то целыми остались? И на земле обломанных сучьев не видать. Андрей вздохнул. Мало ему проблем, теперь еще и это. И ведь все выглядит, казалось бы, одинаково: такие же деревья, те же растения в подлеске… Но кто его знает, может, действительно отличия есть. Зимин вернется, надо будет расспросить.
Чай в кружке безнадежно остыл. Андрей, выплеснул его в кусты, слил остатки из ведра в небольшой котелок, подогрел, налил себе по новой. Но не успел он сделать и пары глотков, как из лесу практически вывалился Михайленко. Вид у заместителя был еще тот: его еще недавно новенький чистенький камуфляж был местами испачкан, а местами продран, на лице багровели две свежие царапины. Он тяжело дышал, на спине и подмышками темнели пятна пота.
— Их там нет! — зло сказал он, обращаясь к Бородулину. — Вы понимаете? Ничего нет!
— Успокойтесь, Станислав Наумович, присядьте и расскажите обо всем подробно. И, пожалуйста, верните мне мой карабин.
— Ах, да… Михайленко сбавил тон, вернул оружие владельцу (Андрей не преминул ревниво осмотреть и проверить свою «сайгу»), и плюхнулся рядом.
— Андрей Владимирович, я сбегал на то место, где был лагерь наших конкурентов. И вы понимаете, ничего не нашел. Ни тел, ни вещей, ни следов — абсолютно ничего. Даже места этого не нашел. Вот… нехорошие люди.
Заместитель явно хотел покрыть тех людей, и отнюдь не лаком, но в последний момент все же удержался.
— Скажите, а что вы так подхватились? — Поинтересовался Бородулин. — Я понимаю: дорогая вещь, редкая. Но чтобы вот так? Я бы, если честно, сломя голову в лес не рванул.
Михайленко сверкнул глазами, в его голосе явственно лязгнул металл.
— Никому, понимаете? — отчеканил он. — Никому еще не удавалось отобрать у меня оружие!
Он отвернулся, машинально схватил отставленную Андреем кружку с чаем, в два глотка выхлебал ее до дна, потянулся поставить на место, и лишь тогда сообразил, что сделал. Он смутился, даже немного покраснел и принялся витиевато извиняться.
— Станислав Наумович, — прервал его Бородулин. — бросьте. Я вижу, в каком вы сейчас состоянии. Но если вам так уж это важно, то в качестве извинений добудьте мне кружку чая. Да и себе тоже — я вижу, вам одной было мало.