Мотивы молчания Белецкого были еще более-менее мне понятны. Но за что со мной так обошелся младший брат?
В прочем через час, когда Сема уже глубоко спал, а я на сто десятый круг провернул все в своей голове, мне выпала возможность выяснить это, не откладывая в долгий ящик.
Славик вернулся со своего «срочного дела» до одури довольный. И растерянно уставился на меня встретившись с моим пустым взглядом.
— Ты чего так пугаешь, Ярик? — нервно улыбнулся он. — А Котю где потерял?
— Там, где ей и место — в ее блоге.
— Фух. — брат выдохнул и расслабил плечи. — Узнал наконец?
Я невесело хмыкнул. Ни тени раскаяния на родном лице.
Я сел на пуфик у порога и молча стал надевать ботинки. Усталость так внезапно навалилась на меня оглушая своей неотвратимостью. Казалось, что если я прямо сейчас не уеду домой, то просто рухну без сознания на пол.
Славка удивленно наблюдал за моими сборами и уже на выходе тихо спросил:
— И это все? Яр?
Я развернулся и посмотрел на него пустым взглядом. Даже не на него, а просто сквозь.
Нет. Не все. Но сейчас я не хочу больше думать, анализировать и сжигать себя заживо, пытаясь понять, чем заслужил все это.
Но в слух я ничего не сказал, просто развернулся и ушел, не желая тратить сил даже на лишнее слово.
Мне никак не удавалось вынырнуть из сна. Но голова нещадно трещала, а во рту было сухо словно с похмелья. Организм требовал компенсировать потраченную влагу.
Я почувствовала чьи-то мягкие прикосновения на волосах. С трудом разомкнула глаза, настолько они опухли.
— Мамочка. — прошептала я осипшим голосом, увидев перед собой родное лицо. Мама склонилась надо мной, смотрела обеспокоенно и гладила по голове, совсем как в детстве, когда я сильно болела.
— Катюша, я тебе воды принесла. — она подала мне стакан и помогла приподняться.
Я мгновенно прилипла к стакану, поглощая живительную жидкость большими жадными глотками и старалась не поднимать взгляд, чтобы не видеть в глазах мамы тревогу. А потом все же решаюсь и неожиданно даже для самой себя выпалила:
— Мама, я — блогер. — произнесла это таким трагичным голосом словно призналась в алкоголизме, наркомании или еще чем похлеще. Из меня вырвался нервный смешок, а следом за них новый поток слез, которых я думала уже не осталось. Мама потянула меня на себя и крепко обняла, продолжая гладить по голове. — Прости меня. — шептала я ей сквозь слезы.
— Тшшш. Тише, Катюша. Тише. — тоже шепотом говорила она мне на ухо. — Я знаю, знаю.
Отстранилась и ошарашенно посмотрела на нее. В уголках ее глаз собрались морщинки, маму явно развеселила моя реакция, не смотря на прочий антураж.