Лишь иногда, когда становилось совсем невмоготу, мужчина выходил из кабинета и делал вид, что ему что-то надо: ручка, блокнот, стакан минералки… А потом стоял и млел от звуков её голоса, внимания и даже какой-то заботы.
Обеды – единственное послабление, которое он мог себе позволить. И то, только потому, что длились они недолго, и Маша сидела от него через стол. Не было риска, что в один прекрасный момент он сорвётся и набросится на несчастную и ничего не подозревающую девушку со страстными поцелуями…
Ночи его проходили ужасно. Он ворочался с боку на бок почти до утра, мучаясь невозможностью перестать думать или просто отвлечься.
Забывался ненадолго коротким тревожным сном, а утром усталый и изнурённый, сломя голову, мчался на работу, чтоб в очередной раз услышать такое прекрасное и долгожданное «доброе утро».
В общем, за эти несколько дней, Дмитрий Олегович осунулся, помрачнел больше обычного, под глазами его залегли тени, а темперамент стал апатичным и вялым. Его ничто не радовало извне, ничто не могло захватить его внимание и интерес полностью.
***
Наступившие выходные стали для Дмитрия Олеговича настоящим мучением. Он пол субботы неприкаянно помыкался по квартире, а потом, плюнув на всё, оделся и махнул к её дому…
Он долго уговаривал себя выйти из машины и просто подняться и пригасить Машу куда-нибудь. Да, вот, хотя бы просто покататься по городу. Но постоянно находились какие-то препоны, которые он сам себе выдумывал, чтобы не ходить.
То он убеждал себя, что Маша – девушка занятая и у неё, наверняка, какие-то планы… То представлял, что, вот, он пришёл, а ей просто не хочется с ним никуда идти и она пытается его как-нибудь вежливо отшить… Потом он вспомнил, что, вообще-то приходить без звонка или договорённости просто неприлично, поэтому тут же вынул мобильный и набрал её номер.
Маша ответила сразу же после первого гудка. Как будто бы сидела и ждала, что он позвонит. Дмитрий Олегович, услышав её голос, перепугался, растерялся и забыл все слова, которые подготовил, а потому, в волнении, просто сбросил вызов.
Через пару минут, когда руки перестали дрожать, сердце бешено колотиться, а в голове прояснилось, он испугался ещё больше – что после такого финта она о нём может подумать?! Он снова ей позвонил и церемонно и строго извинился за беспокойство и своё поведение объяснил тем, что сначала выбрал ошибочную позицию в телефонной книге, а потом случайно нажал не ту кнопку.
В результате объяснения он разволновался, сбился с холодного тона, стал заикаться и путаться. И, осознав, что разговаривает, как кретин, снова, не прощаясь, прям в середине своего предложения, резко дал «отбой»…