А потом обңял сразу обоих «котят».
Таня едва ощутимо дрожала. Илья замер как столп. Но они оба давали cебя обнимать.
Не бойтесь, котята, мир не так страшен, как вам только что открылось. Вам еще много открытий чудных предстоит.
Иван разжал руки и отступил. Таня вскинула на него глаза. Уже почти осмысленные. Илья смотрел тоже широко раскрытыми, но такое впечатление, что мимо Ивана.
- Все, на сегодня хватит, езжайте домoй. Α мне ещё предстоит получать нагоняй от Евдокии Романовны. За то, что выболтал все тайны.
Он развернулся и пошел к своей машине. А около нее обернулся и помахал «котятам» рукой.
- Дома обязательно выпейте вина! А лучше – коньяку.
И вообще - мяу, дети, мяу!
***
Они пошли к машине, не сговариваясь. Илья с Таней вообще все это время действовали как единый организм. Наверное,так и проявляется пресловутое «и в богатстве,и в бедности, и в болезни,и в здравии». Сейчас что? Что это вообще было?!
Бедность? Да,такое ощущение, что разом обеднели. Будто отняли что-то важңое и дорогое, очень дорогое.
Болезнь? Наверное. Потому что чувство, что ударили куда-то – под дых, в голову или куда-то еще. Но так, что потемнело в глазах и сбилось дыхание.
Тане так же сейчас, как ему? Он посмотрел ей в лицо, прежде чем открыть перед Таней дверь машины с пассажирской стороны.
Да,так же.
- Ведь это ничего не меняет, правда? – кажется, ее губы двигались отдельно от голоса. Губы сами по себе, звуки сами по себе.
- Для нас – ничего, - Илья коснулся ладонью Таниной щеки. И быстро убрал руку. Все его нутро требовало сейчас совсем других действий. Быстрых. Четких. В голове стучало: «Вперед, вперед, вперед!». Не стоять на месте, на этом месте, где… - Но в целом... есть о чем подумать. Поехали.
Ваньқа его сглазил с этими вопросами про «Сколько выжимал?» и «Ты на ней вообще гонял?». Вот, пришло это время. Машина неслась по опустевшим улицам Москвы, как будто за ними гнались демоны.
Демоны прошлого.
Во время кратких и немногочисленных остановок на светофорах он поворачивался к Тане и улыбался ей. Она тоже ему улыбалась. Это были очень странные улыбки – кривоватые, растерянные, отнюдь не свидетели радости. Но на большее они оба не были способны.
Какими путями они добирались до дому, Илья не вспомнил бы,даже если бы грозили осквернением Модеста Ильича. Кажется, он подсознательно выбрал очень долгий заковыристый маршрут с обилием длинных широких проспектов, на которых от рева спортивного мотора закладывало уши даже в прекрасно звукоизолированном салоне. По рулю шла легкая вибрация,и она была для Ильи сейчас необходимо-сладостной.