— Я первокурсник. — Незнакомец слегка удивляется. — Переросток, — добавляю с сарказмом.
— И юморист я смотрю. — Парень поднимается с кресла. Крупный. Со спортивной фигурой и слишком смазливой физиономией. Девочки текут от таких. — Чезар Висконти, — протягивает мне руку.
— Так официально?!
Отвечаю ему крепким рукопожатием, а он намеренно нажимает вниз, пытаясь подавить меня даже через такой незначительный жест.
— Будь как дома, Явор, — одаривает меня раздражающей улыбкой с белоснежными и ровными зубами.
Бросаю пальто и опускаюсь на свободный диван. Ощутив, как меня прожигают взглядом, поворачиваю голову и встречаюсь с обдолбанными глазами пафосной сучки. Темные и прямые, как лезвие, волосы, вызывающий макияж и блядский взгляд. Комбо.
— Верона, — подается вперед и протягивает мне руку, но не для пожатия. Она грациозно поднимает ее выше, чтобы я поцеловал. Даже не двигаюсь с места. И не могу сдержать презрительную усмешку.
— Будем. — Беру бутылку пива и салютую ей, прежде чем делаю глоток горьковатой жидкости, наслаждаясь мягким хмельным послевкусием.
Облизываю губы, замечая, как девица удивленно вскидывает бровь.
— Тату на языке? — саркастично интересуется Верона и откидывается назад, грациозно закидывая ногу на ногу. — И что же она обозначает?
— Держись от меня подальше, — сухо отвечаю ей.
— Кусаешься? — ее губы расплываются в ядовитой улыбке.
— Хочешь попробовать?
— Так, — Барби прерывает наши любезности, — предлагаю сыграть, — звонко верещит она. — Я никогда-а-а-а...
— Я за, — вскидывается Масон.
— Валяй, — пафосно откидывается на спину Чезар.
— Явор, давай начнешь ты, в честь знакомства откроешь игру. — Кэтти обольстительно подмигивает мне и пробегается язычком по приоткрытым губам.
Я пожимаю плечами.
— Я никогда... не был на Гавайях, — указываю горлышком бутылки на Масона, и все кроме него и Вероны пьют. Детский сад, ей богу.
— Я никогда не давал в жопу, — сообщает Масон и первый припадает к бутылке. Идиот, его мозг тоже не изменился. Пьют все, кроме Вероны.
— Что? Ну, было и что такого? — раздраженно выплевывает девчонка. — Я никогда не убивала человека.
Замираю. От услышанного непроизвольно сжимаю челюсти, не чувствуя, как сильно стискиваю бутылку в руке. В груди нарастает давление. Становится тяжело дышать, и я шумно втягиваю воздух носом.
— Ворон, с тобой все нормально, — Масон наклоняется вперед, — на тебе лица нет.
— Птичка, что-то не договаривает, — вальяжно протягивает Висконти.