Набираю побольше воздуха в легкие и тоже ныряю, вытягивая тело в струну, выпрямляя руки. От прохлады воды покалывает кожу мелкими иголочками. Выныриваю. Оглядываюсь. Кита все нет. Я начинаю волноваться.
***
– Кит? – кричу, но в ответ тишина. – Кит, уже не смешно! – начинаю ругаться. –Если ты хотел меня удивить, у тебя получилось.
Тут что-то касается моей ноги, и я взвизгиваю, кручусь в воде на месте, но дна-то под ногами нет. Меня захлестывает паника, и я пару раз ухожу под воду. Меня подхватывают чьи-то руки и выталкивают на поверхность.
– Девочки такие девочки, – ржет парень, а я откашливаюсь.
– Придурок, – хочу оттолкнуть его, но парень крепко держит меня за талию.
Я замираю, его глаза утремлены мне на грудь.
– Смотришь не в глаза,– усмехаюсь.
– Почему ты в топе, а не в купальнике? – наконец отрывает свой взгляд, заглядывая в мои глаза.
О-о-о, я никогда не обращала внимания на цвет глаз парней. Но тут же! Я видела холод в его глазах, а теперь этот лед плавится. Под моими руками сердце парня быстро бьется. Я веду ладонями по его коже, обвивая за шею, и, чуть склонив голову вбок, задаю вопрос:
– А тебе не нравится? – да, мне нравится наблюдать за его смятением. Я испытываю какое-то странное удовольствие. Хотя никогда не заглядывалась на мальчиков своего возраста. Что с них взять? Сопли жуют, опыта никакого.
– Н-нравится, – заикнувшись, отвечает, но теперь я вижу, как он через силу старается не смотреть на призывно торчащие соски, четко выделенные на топе. И нет, я не замерзла, это от его близости. Что-то новенькое.
– Расслабься, – улыбаюсь. – Я просто не брала с собой купальник, вот и все, – чувствую, как ослабла его хватка, вырываюсь и ныряю, стараясь отплыть как можно дальше. Мое дыхание сбилось, и это ему видеть необязательно.
После того, как я перестала чувствовать пальцы на ногах, выбираюсь на берег, где Кит уже расстелил покрывало и устроился, греясь под солнечными лучами.
– А тебе лет сколько? – сажусь рядом, вытягивая полотенце из рюкзака.
– Девятнадцать, а тебе? Лет семнадцать-шестнадцать? – не открывая глаз, спрашивает.
– Восемнадцать, три месяца назад исполнилось, – вытираю полотенцем волосы.
– Поступила куда? – все так же, не обращая на меня внимания, интересуется.
– Ага, а ты?
– В армию в октябре ухожу, – садится.
– О-у, сочувствую, – вполне искренне говорю.
– Почему? Думаешь, в армию идут насильно? Или без желания? – я оглянулась посмотреть на него и встретилась с непониманием.
– Не знаю. Просто я никогда не слышала, чтобы этому радовались.
– А я хочу. Родители отмазывали год. А я и не знал. Но теперь все под контролем, – он снова ложится на покрывало и убирает руки за голову.