- Для чего нужны все эти трепыхания? - очередная проверка на вшивость.
- Нам важно остановить деятельность сердца, обратимо “парализовав” электромеханическую активность миокарда и создав обескровленное, “сухое” операционное поле, либо искусственно через введение в систему коронарных сосудов спецрастворов, либо благодаря магическому воздействию, и все для того, чтобы минимизировать риски ишемического и реперфузионного повреждения миокарда во время основного этапа операции.
- А зачем вообще прибегать к асистолии?
- Нууу… Эммм…
- Нууу… Эммм… - коверкая мою речь, передразнил меня профессор. - Отвечайте на поставленный вопрос, студентка Стэр!
Вот же привязался, вурдалак твердокаменный!
- Асистолия значительно снижает потребность в кислороде и энергетических субстратах.
- Сойдёт, - остановил мой ответ профессор Глэдимс.
Вот он частенько так! Как обозначить нашу недостаточную сведущесть - это пожалуйста, ему за радость сказать гадость, а как отметить успехи - “сойдёт”.
- Записываем! - голос зануды Глэдимса понесся среди рядов необразованных студиозусов. - В современном мире наиболее широкое применение получили следующие виды кардиоплегии…
***
- Свят, свят, свят, - в едином порыве мы вылетели после лекции по кардиохирургии и прямиком направились в столовую.
Вернее, туда направились мои одногруппники, я же двинула на службу в библиотеку. А обед мне обещалась доставить прямо на трудовой пост домовушка тетка Ыгая.
- Ты сегодня до конца с нами? - вместо приветствия поинтересовалась смотрительница библиотеки Нирочка.
- И наше Вам с кисточкой, с пальцем и с огурцом, - утвердительно кивнув, припомнила я приветствие древних.
Нирочка раритет весьма уважала и потому особенно трогательно к нему относилась.
- Только не надо за огурцы! - на удивление мне возмущённо прошипела смотрительница. - Я сегодня даже позавтракать не успела, пока своих сорванцов собирала, ни минуты о себе подумать не нашла. А голод, сама понимаешь, - не тетка, пирожка не поднесет.
- Ну мы - не голод, мы к Вам с обедом, - в радостном предвкушении столованья, организованного заботливой домовушкой, громко произнесла я.
- В то, что ты с обеда, я уже поняла, вон как сияешь сытой мордой. Не раздражай, болезная, а то я когда голодная, страсть какая недобросердечная.
- Только не надо за сердце! - воскликнула уже я с теми же интонациями, что и смотрительница библиотеки минутой ранее. - Мне сердечности и от профессора Глэдимса досталось по самую маковку. А то, что ты голодна, я ещё с порога заметила. То-то глаза так алчно меня взглядом окинули!