— Пускай заходит.
Я открываю дверь и вижу, как Генрих Илларионович собирает все документы в сумку и застегивает ее.
— Что-то случилось, Сонечка? — он, как всегда, добр ко мне и вежлив, ни разу не слышала от него грубого слова.
Будто это мой дедушка, а мой отец далеко не мой отец. Почему родня не может быть такой же? Доброй, внимательной, понимающей и доверяющей. Мне верила только мама. Всегда и во всем.
— Да. То есть нет… Я пришла, чтобы подать заявление на увольнение. В конце недели я уезжаю, поэтому…
Генрих Илларионович откладывает все из рук и теперь смотрит на меня в упор с заинтересованностью.
— А к чему такая спешка? — искренне удивляется он. — Так быстро… через каких-то пару дней.
— Так будет лучше, — говорю заученными словами. — Там развитие, обучение, образование хорошее и дисциплина.
— А как же обучение здесь? — он не осуждает, а интересуется действительно искренне, отчего мне становится неловко и даже грустно.
— Папа нашел хорошее место. Там принимают с середины года, да и за границей больше возможностей. Новые знакомства, связи и перспективы, — Генрих Илларионович внимательно осматривает меня, будто в душу пытается заглянуть, но при этом молчит и ничего не говорит.
— Хорошо, Соня, — уголки его губ приподнимаются в едва заметной улыбке, скорее даже сожалеющей. — Заполни заявление у Ани и набирайся знаний, — он берет свой портфель и выходит из-за стола, останавливается возле меня и приобнимает за плечи. Мне покажется, что он хочет еще что-то спросить, но меняет свое мнение, отстраняется и выводит меня из кабинета.
Он дает указание секретарю принять заявление, прощается со мной и уходит. Я заполняю все и отдаю Анечке, которая тут же торопится домой и гневно сопит под руку.
Возвращаюсь домой, принимаю душ и собираюсь ложиться спать.
Мне нужно просто отключиться и про все забыть. Так и происходит.
Поднимаюсь с утра по будильнику в полной боевой готовности.
Пока не приехал отец, проверяю, все ли собрала, завтракаю и выкатываю чемоданы в прихожую. Папа приезжает через несколько часов. Я передаю водителю вещи и с тоской осматриваю квартиру, в которой провела не так много, но с которой я успела сродниться.
— Ты сделала правильный выбор, тебе тут делать нечего.
Ну еще бы… У него уже своя семья, а до меня дела нет, он сам поспособствовал тому, чтобы я оказалась именно тут. И ему все равно, что я бросаю здесь своих друзей, работу, пускай она ему не нравилась. Но она была моя… Ему вообще все не нравилось во мне, он никогда не одобрял мой выбор… Особенно после смерти мамы. Ее не стало и больше некому было меня защищать.