— Спасибо, что пришли, я рада вас видеть.
— Может и на работу вернешься? — ухмыляясь, говорит Генрих Илларионович.
— Моя жена не будет работать, дед.
— Ах, ну да. Прости, запамятовал, тебе же нянька нужна.
Наверное, я должна смеяться, но мне почему-то становится обидно за Тимура. Он, конечно, не подарок, но никогда не замечала за ним беспомощности.
— У нас немного другие планы. Да и мой муж хорошо зарабатывает, а я буду работать над нашим семейным очагом.
Я освобождают свои руки и обнимаю Тимура, продолжая улыбаться. Дед усмехается моему жесту, но одобрительно кивает. Неужели он это специально говорит, чтобы посмотреть на нашу реакцию? Если это так, то я совсем его не знаю. Точнее только его добрую сторону…
— Берегите друг друга, — уже без ухмылки добавляет Генрих Илларионович. — То что вы смогли пронести из самого детства, дорогого стоит. Это самые сильные чувства, ведь вы видели друг друга со всех сторон. Ваши родители были бы рады за вас. Сегодня ваш праздник, так что не позволяйте испортить себе настроение, а я пойду пока пообщаюсь с гостями.
Дед уходит, а мне становится грустно. Он говорит о родителях, а для меня эта тема сейчас очень болезненная. Я вновь оглядываю гостей, но отца так и не вижу.
— Не переживай, он приедет, — говорит Тимур, будто читает мои мысли.
— Откуда ты знаешь? Звонил? — спрашиваю забыв обо всем.
— Нет, но он не такой плохой, как ты думаешь. По городу пробки сейчас, — он встает на защиту моего отца, и мне хочется крикнуть ему в лицо: "ты совершенно его не знаешь", но я лишь смотрю в его глаза и отвечаю:
— Хотя бы отмазку не из детского сада придумал, — я мотаю головой. — Ты совсем не знаешь моего отца.
Я разворачиваюсь и сбегаю в дамскую комнату. Чувствую, что мне просто необходимо хоть немного побыть одной. Весь этот цирк изрядно поднадоел, да и хочется тишины и покоя, а вместо этого я получаю нервотрепку и фальшивые улыбки.
Пробегая мимо гостей, то и дело приходится останавливаться и принимать поздравления, отвечать на кучу вопросов о будущем и детях. От гостей и их напора буквально бросает в дрожь, но я продолжаю улыбаться. Заворачиваю за угол и захожу в туалет, открываю воду с холодной водой, брызгаю на щеки и смотрю на свое отражение в зеркале. Становится легче, но внутри все равно болит. Я ненавижу врать, это против моих принципов, но из-за Байрамова мне приходится держаться.
Черт, если бы не он, я бы спокойно училась и жила за границей. Осматриваю свое покрасневшее лицо в зеркале и хочу его разбить. Хочу, чтобы оно стало таким же, как и мое сердце: разбитым на тысячи осколков. Будучи девушкой, я мечтала, что буду действительно счастлива с Байрамовым, но жизнь распорядилась иначе. Да я, его жена… Но без любви… А с сильной ненавистью…