Пока мы сидим за столом, организатор проводит какие-то конкурсы, задействует гостей и развлекает всех присутствующих. Я обвожу взглядом зал и натыкаюсь на Генриха Илларионовича, который пристально смотрит на нас. Он салютует бокалом, и я делаю то же самое, улыбаюсь, поворачиваю голову и вижу отца. Он стоит на входе вместе с беременной Мариночкой, поддерживающей свой живот.
Отец одет в черный костюм и галстук в тон, а на Мариночке в белое длинное платье. Они выглядят, как настоящие молодожены. Прямо, как мы с Тимуром.
— Дыши и улыбайся, — слышу голос мужа, как сквозь толщу воды.
Механически растягиваю губы и медленно встаю, чтобы выйти отцу и его новой пассии навстречу.
— Прости что опоздали, дочка, — безэмоциональным тоном произносит отец.
— Да, прости, Соня, — звонко говорит Мариночка. — Пробки на улицах, да и я себя плохо чувствовала. Твой братик так толкается.
Я еще шире растягиваю губы в улыбке и что-то даже бормочу, правда, совсем не понимаю, что именно. Отец никогда не хотел второго ребенка. Я упрашивала, говорила, что хочу братика или сестричку, но отец наотрез отказывался, да и мама… на глаза наворачиваются слезы, потому что в воспоминаниях тут же возникает слезная мольба матери:
“— Дима, я хочу ребенка.”
— Спасибо, что пришли, — говорит Тимур и прижимает меня ближе. — Рад видеть вас… обоих.
Его руки напряжены, Тимур крепко сжимает мою талию и улыбается, кажется, шире меня.
— Это вам, — отец протягивает Тимуру конверт и добавляет: — здесь ваша квартира, я не могу отпустить свою дочь в неизвестность.
Тимур лишь кивает, оставаясь совершенно спокойным для окружающих, но только не для меня. Его пальцы больно впиваются в мои ребра, вынуждая меня стиснуть зубы.
— Спасибо, — говорит Тимур. — Оставим квартиру детям.
Тимур намеренно делает акцент на детях, а я не могу поверить в то, что слышу от отца. Квартира? В подарок? Я вспоминаю, как он выгнал меня из дома ни с чем, как отказался от меня и, будь его воля, избавился бы и упек в монастырь. А сейчас вот… квартира. Я, конечно, злюсь и многого не понимаю, но откладываю эти эмоции. В конце концов он мой отец, и я рада, что он рядом. Что он не забыл, что приехал.
— Мама была бы рада, — скупо говорю я и с удовольствием смотрю на побагровевшее лицо Мариночки.
Да, дорогая, мать всегда будет тем связывающим звеном между мной и отцом.
Я с ужасом понимаю, что мне не хватает матери. Ее всегда не хватало, но сейчас недостаток ощущается особенно сильно. Я хочу кричать, плакать, но сдерживаюсь, потому что не могу себе позволить показывать эмоции. Я хочу вернуть маму, вернуться в прошлое и обнять родителей, потому что тогда мы были счастливы. Отец любил меня, а я… я верила, что у меня есть семья.