– Убирала в домике? – задала она вопрос Адели, а когда та кивнула, спросила: – Вы там… я хочу сказать… Вы не видели…
– Да, – подтвердила сестра, читая ее мысли, – приехал как раз в ту минуту, когда мы уезжали.
Милисент явно переживала. Ей не хотелось так сразу бросать Гарлея, но не терпелось помчаться к Джеку.
– Как хорошо, что мы встретились, – пробормотала она, включая зажигание. – Надеюсь, будем часто видеться… Старая дружба, одним словом…
– Одним словом, кати! – сказала насмешливо сестра, и дверца захлопнулась.
Адель растерянно посмотрела вслед сорвавшейся с места машине, затем села поудобнее и включила зажигание. Под шум мотора девушка что-то пробормотала себе под нос, не слишком лестное для сестры.
– Она знает о растрате? – спросил Гарлей.
– Надеюсь, нет… Этого еще не хватало!
– Тогда почему она была как на иголках? Так спешила к своему Джеку?
– Семейные неполадки… Помимо всего прочего… Ах, не будем говорить о Джеке… Принесла его нелегкая на этот крохотный островок покоя… Кстати, где вы остановились, Гарлей?
– В отеле.
Адель включила третью скорость, и они понеслись не хуже Милисент. А ведь на горной дороге стоило бы подумать и о покрышках… И хотя спидометр показывал всего пятьдесят пять миль, езда походила на бешеную.
Адель Блейн вдруг рассмеялась:
– Простите, но я вспомнила о назначенной на вечер встрече. Боюсь, опаздываю… С вами всегда одно и то же, Гарлей… Вы заставляете меня обо всем забывать. А ведь солнце почти село…
Гарлей Раймонд принял душ, с удовольствием растянулся на мягкой постели и сразу же вынужденно признал: резервы его энергии ограниченны. Вражеские пули, пожалуй, отняли у него куда больше сил, чем он предполагал.
Резко зазвонил телефон. По тому, как он болезненно вздрогнул, Гарлей понял: и нервы его могли бы быть покрепче.
Местная телефонистка сообщила, что в вестибюле его дожидается мистер Винсент Блейн.
– Блейн? – удивился Гарлей. – Скажите ему, будьте добры… Скажите: я сейчас спущусь вниз. А если он торопится, то попросите его подняться сюда.
Гарлей натянул рубашку и брюки и принялся зашнуровывать туфли, когда в дверь осторожно постучали.
Нет, на улице он не узнал бы Винсента Блейна, хотя не виделись они немногим больше года… И суть даже не в том, что отец Адели и Милисент постарел, хотя постарел он разительно… У него был несвойственный ему обеспокоенный вид.
Они сели. Мистер Блейн по-прежнему был обворожителен в обращении, причем совершенно искренне. Участлив и сердечен без покровительства и снисходительности, поэтому на него никто не обижался. И Гарлей понимал: хотя старик явился к нему по чрезвычайно важному делу и находится в напряжении, он не заговорит о деле до тех пор, пока не выполнит всех человеческих правил, обязательных при встрече с пострадавшим и только-только выздоравливающим человеком.