— Как она относилась к мадам Жав?
— Полагаю, что не любила ее.
— Короче говоря, она не жалует никого?
— Только себя и ребенка, считая его чуть ли не своим собственным. Она очень высокого мнения о собственной персоне.
— Из тех ли она женщин, кто подслушивает разговоры под дверьми?
Тут инспектор Жанвье осмелился произнести фразу, которая восстановит против него миллионы читательниц:
— А разве есть такие, что не подслушивают?
— Вы верите ее свидетельствам?
— До сих пор все, что она сказала, или почти все подтвердилось.
— Была ли у доктора какая-либо интимная связь в Париже?
— Да. И притом даже больше чем связь. Вполне уместно говорить о большой любви.
— Жена знала об этом?
— Подтверждения этому нет.
— Но мадемуазель Жюссеран была в курсе?
— Похоже на то.
— Кто еще был посвящен в эту тайну?
— Жозефа.
— Почему?
— Потому что речь идет о ее дочери Антуанетте, проживающей на улице Вашингтон в двух шагах от апартаментов на бульваре Османн.
— Жозефа с пониманием относилась к этому роману?
— Да.
Инспектор Жанвье представил нам несколько деталей.
Пару лет тому назад у Антуанетты Шовэ, дочери Жозефы, работавшей тогда продавщицей в магазине на Больших бульварах, началась чахотка, и доктор Жав взялся ее вылечить.
Заметим, что внешне девушка напоминает мадам Жав.
Она, как и та, сухощава, с несколько помятым лицом и глазами, о которых говорят „пугливые“.
Жав взял за привычку посещать ее на улице Вашингтон.
Поскольку Антуанетта нуждалась в полноценном отдыхе, доктор содержал ее на свои средства и даже помог вывезти на пару месяцев за город. Когда она вернулась, его визиты возобновились и не прекращались в течение двух лет.
Именно эта ситуация дала кое-кому основания сплетничать, будто Антуанетта — девушка легкого поведения.
Выздоровев, она на работу не вернулась, а Жав, если выдавалась свободная минутка между визитами пациентов, тут же устремлялся на улицу Вашингтон.
— Даже когда там находилась Жозефа?
— Да, именно так. Для нее Жав — нечто вроде полубога, имеющего право на все.
— Получается, что в субботу Жав помчался к Антуанетте Шовэ?
— Консьержка с улицы Вашингтон это подтверждает, поскольку видела, как он появился там спустя всего три четверти часа после приземления в Орли самолета из Лондона.
— Как долго он оставался у своей пассии?
— Минуточку. Жозефа в это время отсутствовала, так что у нас есть только свидетельство Антуанетты. Согласно ее показаниям, доктор Жав покинул их квартиру лишь в семь вечера, иными словами, учитывая столпотворение в это время, только-только, чтобы успеть к отходу восьмичасового поезда с Лионского вокзала.