— Оно ей, как мне кажется, не свойственно. Несмотря на свое состояние, она всегда отказывалась одеваться у известных кутюрье, а некоторые платья шила себе сама.
— Она любила драгоценности?
— Вообще их не носила. Когда умерла матушка, фамильные драгоценности поделили между Эвелин и моей супругой. Они не слишком дорого стоили, особенно старые. Так вот, сестра предложила жене выбрать самой те, что ей нравились, ничуть не заботясь о своей доле.
— И тем не менее у нее оказалось драгоценностей на сумму почти тридцать миллионов?
— Что вы сказали?
— Повторяю, тридцать миллионов.
— Да кто мог сказать такое?
— Их обнаружили в Каннах.
Тут, кое-что смекнув, Ле Терек внезапно сменил тон.
— Это куда же вы клоните?
— Никуда. Я просто спросил, известно ли вам, что еще в девичестве ваша сестра приобрела бриллианты, рубины и изумруды.
— Полагаю, она имела на это право, не так ли?
— Вне всякого сомнения.
— Хочу обратить ваше внимание на то, что, имея доходы от завода, она могла позволить себе вообще не обращаться к мужу за деньгами. Ведь у нее были свои средства, разве не так?
— В общем, верно…
— Тогда не вижу причин выяснять, как распоряжалась ими моя сестра. Если она предпочитала покупать драгоценности, это ее дело.
На этом Ив Ле Терек резко прервал разговор, повесив трубку.
К полудню мы пришли на улицу Вашингтон, где тротуар запрудила толпа фотографов.
Здание, в котором на пятом этаже живет Антуанетта Шовэ, старинное, но все еще выглядит неплохо. Поскольку лифт не работал, нам пришлось подниматься пешком.
Но мы напрасно стучали в дверь, на которую нам указали. Она осталась для нас закрытой. Зато открылась соседняя. Довольно пожилая седоволосая женщина, одетая во все черное, обратилась к нам.
— Если вы к мадемуазель Шовэ, то ее нет дома.
— И давно она вышла?
— Вот уже два дня.
— Вы не видели ее двое суток?
— Нет. Лишь дважды приходила ее мать — у той свой ключ.
— Вы не знаете, забрала ли девушка с собой вещи?
— И вы называете ее девушкой? Ту, которая принимает у себя женатых мужчин?
— Почему вы сказали „мужчин“, их что, было несколько?
— Кто принимает одного, способен приводить и других — вот так я считаю. А если при этом присутствует еще и мать, то я просто уверена…
Мы так и не сумели полностью выяснить мнение соседки Антуанетты, поскольку преисполненная благородного негодования, она неожиданно отступила в глубь квартиры и резко захлопнула дверь перед нашим носом.
Где же находится Антуанетта Шовэ? Не скрывается ли она попросту от журналистов и фотографов? Полагая, что об этом осведомлена полиция, которая ее допрашивала, мы позвонили инспектору Жанвье, чтобы выяснить нынешний адрес Антуанетты, но он ответил, что пока девушку не стоит беспокоить.