— Бери. Не корчь из себя гордеца. Можешь оплакать свою неудавшуюся жизнь. А теперь уходи. И знаешь, что — лицо Михаила изменилось. Взгляд стал тяжёлым, а лицо исказилось гримасой презрения — Никогда больше не появляйся в этих местах. Они не для таких, как ты.
Сергей упрямо шёл вдоль улицы, параллельно с проезжей частью. Дождь хлестал не переставая, но ему было плевать, он не обращал внимания. Бутылку он разбил, о ближайший железный мусорный бак. Ещё секунда и Сергей, не выдержав, громко кричит на всю улицу. Раскат грома и, усилившийся следом напор ливня, заглушил возглас никому не нужного ветерана. Но тут Сергей поймал себя на мысли, что сам больше не хочет видеть Свету. Возможно, из-за того, что не может теперь представлять любимую без следов рук её нового мужа. А может, просто вместе с криком он выпустил всю боль и обиду, горе и отчаяние. Осталась только пустота.
Служанка раскрыла шторы, впустив солнечные лучи в спальню. Укутанный в постели Артём, не спешил просыпаться.
— Молодой хозяин, — ласково прошептала юная служанка, сев на краешек кровати — Пора просыпаться. У вас сегодня особенный день.
— Что? — подросток лениво приоткрыл один глаз — Ты кто?
— Меня зовут Маша. Я ваша новая служанка.
Остатки сонливости, как рукой сняло. Артём приподнялся на локтях и внимательно рассмотрел её. Она была не сильно старше него. От силы восемнадцать. Красивая, этого не отнять. Её сочные формы и мягкие, не иссушенные водой и мылом ручки, говорили, что в доме она скорее всего не для уборки и мытья полов. В голове тут же всплыл образ отца, последнее время вызвавший приступ негодования.
«Старый спермотоксикозный козёл! Тебе мало своей секретарши, которую ты пользуешь вместо работы? Мало шлюх, которых ты навещаешь, когда идёшь в баню с такими же старыми извращенцами?»
— Молодой хозяин, вы порядке? — спросила девушка и положила ему холодную руку на лоб — Вы покраснели.
Артём попытался встать, но тут же снова сел, нервно натянув одеяло выше пояса.
— Что с вами? — спросила Маша, на что Артём хмыкнул. Не признается же он, что у него утренний стояк.
— Не надо с ним нянчится, девочка — суровый голос отца застал сына врасплох.
Невысокий и тощий человечек с осунувшимся от вечной усталости лицом, был в свои зрелые годы едва ли не ниже сына, которому сегодня исполняется шестнадцать лет. Вдобавок, хромота и необходимость опираться на трость, делали папеньку ещё ниже, чем он был, но его взгляд, а также металлический голос порой заставлял Артёма испытывать под сердцем холодок. Отец никогда не прибегал к телесным наказаниям за проступки, но одного его слова было достаточно, чтобы у сыночка самооценка упала ниже плинтуса. Артём чувствовал, словно его держат за невидимый поводок, под названием «авторитет».