— Ложь! — зарычал он — Кайдановский, как ты смеешь?! Ты знаешь, кто на самом деле начал эту войну! Пока вы, лживые лицемеры, прятались, то кто встал на защиту ваших гнилых душонок? А?!
Ответом ему был кивок директора СБИ одному из наёмников. Андрей Семёнов тут же получил прикладом автомата по голове. Тот осел на одно колено и глухо зарычал от боли.
— Твою жажду власти превосходит только твоя жестокость и жажда убийства, которой не место в нашем великом обществе. Властью данной мне Хозяином и Пятью Семьями, я приговариваю тебя к пожизненному заключению. Ты проведёшь остаток своих дней в месте, которое стало отсчётом твоих злодеяний. Вместе с теми, кого ты убил и чьи останки гниют в этой шахте вперемешку с углём.
Последние слова Верховный говорил в пол оборота, указывая рукой в сторону заброшенной шахты, ранее бывшей кладезем рабочих мест для людей самых низких сословий. Теперь же, даже самые нуждающиеся бедняки, обходили это место стороной, считая проклятым.
Толпа снова за скандировала, но на сей раз их крик был торжественный. Правосудие свершилось.
— Вы ещё вспомните, обо мне, — воскликнул Андрей, когда его вели в сторону шахты — Думаете, что уничтожив меня, отделяете зёрна от плевел. Но истинное зерно — это я. Вы же — кучка лицемеров, за красивыми словами о гуманизме и законности, прячущие свою трусость. Вы не выше меня, только потому что, в лишний раз, боитесь замарать ручки. Посмотрим, что вы скажете спустя пятьдесят лет, когда Антихрист опять поднимет голову!
Конвой скрылся за входом в шахту. Григорий Никитин тяжело вздохнув, снял фуражку и вытер рукой, выступивший на лбу пот. Гражданская война в Ирие, закончилась ещё два месяца назад, но только теперь, он чувствовал облегчение и усталость. Словно с него сняли тяжёлый обруч.
— Наконец-то кончилось — адъютант чувствовал тоже самое.
— Надеюсь, — сказал Никитин с лёгким сомнением в голосе.
— Господин генерал, разрешите задать вопрос?
— Валяй.
— Почему Семёнов, только что грозился возвращением Красного Пророка? Он же мёртв.
Григорий Никитин нахмурился, думая над ответом. Идея. Она бессмертна. Этот вирус невозможно уничтожить, истребив заражённых. Её нельзя закопать, создать вечно действующую вакцину или выработать иммунитет. Идея адаптируется, мутирует под обстоятельства и возрождается.
— Семёнов всего лишь безумный старик, который придумывает себе врагов и сам с ними борется. А страдаем мы. Не слушай его.
Краем глаза генерал заметил патриарха. По традиции, за любого осуждённого преступника молятся. Но глава церкви лишь провожал приговорённого взглядом полным разочарование и отчаяния. Григорий усмехнулся ещё одной иронии. Православная церковь отреклась от наиболее фанатичного христианина.