— Мне бабушка, в детстве, рассказывала, какими зверями они были. Но неужели им прямо так нравится всё что они делают?
— Пойди, да и сам спроси у них. — развёл руками Никитин — Для них Ирий, до сих пор, охвачен войной. Закончится она, только тогда, когда они победят. До того, почти все инакомыслящие — враги, а у врага на войне нету возраста и пола. Виновны все. Но это лирика. Возвращаясь к теме, у нас штат не большой. Когда я поставил вокруг района защиту, то ослабил участок и вольники попытались вломиться сюда. Компромисс был найден в последний момент: ихний атаман дал мне время, чтобы отыскать убийцу, но только на словах. Каким-то образом, они тоже вычислили твою личность и явились по твою душу немного раньше нас. Ну а дальше, мы перехватили тебя у вольников. Вот только, я не знаю, что мне делать теперь. По закону, судить тебя мне не за что. Фабриковать обвинения — не в моём стиле. Но и война с казаками мне ни к чему.
— Вы настолько их боитесь?
Лицо полковника исказилось. Он ударил кулаком по столу, а его глаза запылали подобно углям.
— Да я канализационных крыс уважаю больше чем это стадо бандитов с бенгальскими огнями! Будь моя воля, я бы… Но не могу. Полноценную войну с ними мы не потянем.
— Я понимаю, — кивнул Сергей — Вы стражи порядка, а не солдаты.
— Дело не в этом. Если начнётся бойня, то будет хаос, который привлечёт внимание местной аристократии.
— А разве это плохо?
— А ты уверен, что в данном конфликте элита поддержит полицейских? — ответил Никитин вопросом на вопрос. До Сергея начало доходить — Кто-то же дал пропуск вольникам наружу, иначе они бы вообще не появились за пределами станиц. Более того, власти уже давно порываются закрыть нашу контору, считая неэффективной. Эскалация даст повод обвинить нас в некомпетентности, в неумении держать ситуацию под контролем.
— Слушай начальник, — прервал его Сергей — Зачем ты мне всё это говоришь? Я кто: подозреваемый, свидетель или инструктор, которого ты просишь о помощи? Если последнее, то разочарую: в политике я ноль, ваши интриги для меня потёмки.
— Я пытаюсь решить, как тебя спасти, дурачок! — сказал Никитин. Его голос был таким отеческим, отцовским. Сергей не слышал такой манеры общения с того момента, как последний раз видел своего покойного отца живым — Вольники, или «казаки», как они себя называют… Они шакалы, возомнившие себя сторожевыми овчарками. На их руках столько крови, что и за век не отмыться. Но я должен быть хладнокровным слугой закона. И по закону, я не могу отпустить тебя прямо сейчас.
— Понимаю. Сбор улик, доказательство самообороны.