Она покусывает нижнюю губу, щурясь на разросшиеся кусты.
— Черт, хорошая мысль. Я думаю, если мне нужно будет пописать, я справлюсь с этим. — Она вытягивает шею, глядя в темноту. — Не то чтобы мне никогда раньше не приходилось мочиться на улице.
— Дело твое.
— Я видела, как парни писали с этого самого крыльца, так что ничего страшного.
Она начинает вечеринку.
— Я никогда не писала на улице.
Мы оба пьем из наших бутылок.
Она прочищает горло.
— Я никогда не купался нагишом.
Никто из нас не пьет.
— Неужели? — Скарлетт явно поражена этим открытием. — Ты никогда не заходил в воду голым? Почему это меня удивляет?
Ответ кажется очевидным, но я все равно просвещаю ее.
— Я не любитель публичного обнажения.
Ее смех наполняет двор, голова запрокинута назад, рот растянут в улыбке.
— Вполне справедливо.
Я долго и пристально смотрю на ее ямочку, прежде чем выдохнуть в ночное небо облачко воздуха.
— Я никогда не целовалась с незнакомцем.
Я делаю глоток. Скарлетт — нет.
— Ты никогда не целовалась с незнакомцем? Даже пьяной в баре не целовалась? Я думал, что все так делают.
— Ответ отрицательный. — Она задумывается на несколько секунд. — Я никогда не мочилась в постель.
Я громко стону.
Я делаю глоток из бутылки с водой, и мой желудок урчит.
Скарлетт смеется, и этот звук эхом отдается в холодном ночном воздухе.
— Только не говори мне, что ты был мокрым в постели.
— Нет! Господи, говори тише! — Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что несколько отставших не слушают. — Я имею в виду, что в детстве со мной случалось несколько несчастных случаев.
— Только в детстве?
— Ладно. — Мои губы поджимаются. — Может, я и напился, а может, и нет, раз или два за последние годы, но это не одно и то же.
Она снова смеется, ударяясь головой об опорную балку, поддерживающую крыльцо, и вздрагивает.
— Ой! — она хихикает, потирая место через шапку несколькими пальцами.
— Ты в порядке? — Я останавливаю себя, чтобы не протянуть руку и не коснуться ее ноги.
— Да, я в порядке. — Ее губы все еще улыбаются. — Твой ход.
— Хм, — хмыкаю я. — Я никогда не… — Я стучу по половице. — Я никогда не ходил без трусов.
Удивительно, но мы оба пьем.
Ха!
— Теперь ты говоришь мне, что ходишь без нижнего белья?
Ее плечи поднимаются и опускаются под курткой.
— Конечно, все время.
Это забавный лакомый кусочек информации, за который я цепляюсь, сохраняя его в своем банке фантазий «Милое дерьмо, которое делает Скарлетт».
— Я никогда не видел, чтобы мои родители занимались сексом.
Мы оба смеемся, пьем, и Скарлетт съеживается от одной мысли, размышляя:
— Я даже не хочу это визуализировать. Мне было двенадцать, и у меня были друзья, и все слышали, как они это делали. Можешь представить себе этот ужас? Это было так громко и так ужасно, слышать хрюканье моего отца — как будто они не могли подождать? — Она физически содрогается. — Моя подруга Николь до сих пор вспоминает об этом.