— Сахар?
— Ага. Три ложки. Чтобы уж точно проснуться.
— А где ваша начальница? — оглядывается девушка, и я недоуменно приподнимаю бровь.
— Какая начальница?
— Ну, шамаханская, — лукаво улыбается она, и от этой ее улыбки в голове вдруг вспыхивает желание, неуместное даже на первом свидании, не говоря уже о второй мимолетной встрече в подобных обстоятельствах.
— А-а-а, Шамани? Дома на этот раз. Решила выспаться, а то ночка у нас выдалась с ней довольно неспокойная. Она у меня девушка невероятно самостоятельная и сама выбирает — ехать со мной на работу или остаться на хозяйстве. Так что проследила за тем, чтобы я правильно принял душ, выбрал парные носки, поцеловала на прощание и улеглась дрыхнуть на моей подушке.
— Не удивлюсь, если вы скажете, что она еще и борщи вам варит, — девушка отворачивается, но я с удовлетворением замечаю тот самый желанный румянец смущения, снова окрасивший ее щеки. Ну прелесть же, а не девочка. И… а почему бы и нет? Мое первое впечатление о людях, особенно владельцах питомцев, редко ошибается.
— Нет, борщи себе я варю сам, — и с замиранием сердца слежу за ее реакцией.
И она не подводит.
Лиза чуть опускает приподнятые плечи, словно расслабившись, и чуть слышно выдыхает.
Бинго.
Надо закреплять.
Но тут меня подводит собственный организм, который из всех внезапно промелькнувших картинок в голове выбирает те, в которых участвует моя широкая кровать. И я ничего не могу поделать с непреодолимым желание зевнуть. Рот неудержимо распахивается так широко, что что-то аж хрустит в челюстном суставе, да так громко и звонко, что я невольно ощупываю место мерзкого звука — представляю, как нелепо и смешно в ее глазах будет выглядеть бородатый мужик, вывихнувший челюсть при зевании.
— Ой, простите, что-то я…
Но Лиза лишь обеспокоенно качает головой.
— Как же вы в таком состоянии будете работать?
— Да мне бы до обеда простоять, да до вечера продержаться. В субботу обычно, на удивление, спокойный день.
— Вот, держите, — девушка протягивает мне на одноразовой тарелке кусок одуряюще вкусно пахнущего пирога. — Хоть позавтракаете нормально. И вот ваш кофе. Сладкий, три ложки. Я размешала.
Я буквально впиваюсь в подрумяненный бочок соблазнительного угощения и чуть не постанываю от наслаждения. Идеально.
— Что вы сказали?
— Гововю вкуфно. Обавдеть, — шамкаю я, стараясь не уронить драгоценные крошки. — Когда же вы успели его приготовить?
— Ноч… То есть вечером. И это Анфиса Гавриловна готовила.
Глупенькая. Во-первых, ты уже дважды проговорилась, а, во-вторых, зачем ты приписываешь свои заслуги другому человеку?